Рикард уже совсем не понимал, что происходит. И, похоже, именно любопытство его подвело. А может, он просто слишком пристально разглядывал эту женщину, так пристально, что она почувствовала взгляд. А может, это всё груша и апельсин…
Но она вдруг замерла и, резко подавшись вперед, выхватила баритту Крэда из корзины и, развернувшись молниеносно, бросилась к окну:
— Я знаю, что ты здесь! — баритта прошла на волосок от его виска.
Рикард отпрянул и нырнул в темноту, но женщина двигалась, как кошка. Вспрыгнула на подоконник, и лезвие пронзило листья винограда на расстоянии ладони от его плеча. Она взмахнула ещё раз, схватившись за раму рукой и свесившись, попыталась его достать. Но он уже оттолкнулся от стены и, перехватив рукой плети, висящие дальше, оборвался и полетел вниз, цепляясь за ветви, хотя баритта успела просвистеть над его головой еще трижды.
Он упал в ясли для скота, едва не подвернув лодыжку, благо там оказалось сено, хоть и немного. Испуганная корова натужено замычала, и невесть откуда взявшиеся собаки залились истошным лаем. Его баритта воткнулась одним концом в доску — кончик её отломился, а эфесом прямо ему в ребра, и они чуть не треснули.
В соседних окнах появились огни.
Он бросился прочь со двора, отшвыривая ногой вцепившуюся в сапог собаку, и выскочил на улицу. Позади хлопнула дверь.
— Кто здесь? — раздался сиплый мужской голос.
Ситуация была, конечно, глупая, и Рикард хотел перемахнуть через соседний забор и исчезнуть в темноте глухих дворов, но вдруг услышал знакомое ржание. В свете аптечного фонаря он увидел своего коня — Барда, привязанным возле миртовых кустов.
— А ты как здесь?..
Но женщина спрыгнула откуда-то сверху, прямо с каменного забора ему на плечи, видимо вылезла в окно, и они, упав, покатились по пыльной улице.
— Эй, кто там? — раздалось из окна вверху, и во дворе замелькали факелы.