— А как же Красный трон? — спросил с прищуром Цинта, пытаясь хоть как-то вразумить князя. — Давеча ты ехал сюда с одним желанием — перебить родню и стать верховным джартом. С чего вдруг такая перемена в желаниях, мой князь?
— С того, что только дураки и ослы неизменны в своих желаниях.
* * *
Армана шнуровала её бальное платье, а Иррис думала. Нет, легче и правда не становилось, становилось с каждым мгновеньем всё тяжелее. Когда утром она спешно вернулась из библиотеки, весь дворец уже гудел, как улей. Все высыпали к окнам, рассматривая белый столб дыма, что поднимался над вершиной, перешёптывались радостно, но в чём была эта радость, для Иррис так и осталось загадкой.
Завтрак накрыли на небольшой террасе с видом на море и гору, и в этот раз к ним с Себастьяном присоединился Гасьярд. Его появление Иррис показалось довольно странным. Он был гладко выбрит, тщательно причёсан и одет с иголочки, поклонился церемонно и поцеловал руку, но ей показалось, что поцелуй этот был слишком долгим, и её руку Гасьярд выпустил как-то неохотно.
А затем он расположился прямо напротив, и его немигающий внимательный взгляд заставил сердце Иррис сжаться в недобром предчувствии.
Себастьян сегодня был приветлив и мил, сел рядом и спрашивал её о, казалось бы, обычных вещах — как ей спалось, как ей нравится погода и готова ли она к сегодняшнему балу, но под цепким взглядом Гасьярда, казалось, что все эти вопросы с подвохом.
Слуги разливали ароматный чай, свежие булочки пахли корицей и апельсиновый джем лежал на них янтарными каплями, но у Иррис аппетит совсем пропал.
— Как ты провела сегодняшнее утро? — спросил внезапно Гасьярд, глядя на неё поверх чашки из тончайшего фарфора. — Охрана говорит, ты встала с рассветом…
Этот вопрос был таким внезапным, что она даже растерялась.
— Я… была в библиотеке… читала, — она сжала свою чашку обеими руками, чтобы не видно было, как они дрогнули.
— Так рано?
— Я люблю ранее утро, всегда встаю рано, — ответила Иррис уклончиво.
— И что ты читала?