- Пока кошка очень занята, мышка может поиграть, – продолжала Ингрид. - Мне даже жаль Жулиана. Зря он ввязался в это дело. Мы ведь были с ним близки, очень, очень близки. Думаю,ты знаешь. Но все давно ушло. И я не могла ему уступить. Никак. Ему суждено поплатиться за то, что он есть. Как ни горько, я должна думать о возмездии. Пойми меня правильно. У меня только одна жизнь - та жизнь, которой я живу.

   Ее слова напоминали бред.

   - Я закричу, и сюда тут же сбежится весь отель. Вы же вроде не хотите, чтобы о вас знал весь свет, - Χизер попыталась использовать свой единственный козырь.

   Но слова девушки нисколько не напугали вампиршу, а даже раззадорили ее.

   - Ты это вряд ли сделаешь. И знаешь, почему? Дело в том, что я уже получила однажды приглашение, и теперь могу свободно войти в этот номер. И как ты знаешь, я намного сильнее и быстрее тебя. И пока ты будешь вопить, как стая сумасшедших чаек, мне хватит времени, чтобы оттолкнуть тебя, влетeть в комнату и похитить твоего племянника.

   Хизер вздрогнула,и это не осталось незамеченным.

   - Потому предлагаю компромисс: ты добровольно уходишь со мной, мы возвращаемся через задний выход вместе, а твой любимый малыш продолжает спокойно видеть сны.

   Сердце Хизер сковал лед.

   - Ну же, детка, решайся. Иногда необходимо чем-то жертвовать, – настаивала Ингрид.

   В этот момент Хизер подумала о Жулиане. Она уже поняла, что проиграла. Поняла с того момента, как открыла эту дверь. Ей пришел конец. Ее время истекло. И сейчас она вспомнила, что так и не сказала Жулиану, как любит его. Α, может, правильно сделала, что не сказала. Трудно представить, cколько потерь ему пришлось пережить за эти века. А теперь ещё и она. Хотя нет, было бы лучше, чтобы он знал, что та очередная, крайняя потеря любила его…

   Собравшись с силами, она кивнула и вышла за порог, плотно закрыв за собою дверь.

   - Хорошая девочка, – похвалила Ингрид. - Идем.

   Они почти бесшумно вышли из отеля и направились вперед по темной улице. Спящий город был пустынен и молчалив. Горящие фонари привлекали стаи мотыльков, роящихся возле бледно-җелтых ламп. Где-то очень далеко, возможно, в центральной части Лэнгистона был едва различим шум движущихся машин. Но здесь стояла мертвенная тишина, настолько беззвучная, что каждый шаг Хизер по влажному гравию в унисон с сильно бьющимся сердцем в груди глухо отдавался в ночи. Туман, вечный спутник южной ночи, стал почти осязаемым, почти живым. Он был участником событий, действующим лицом, молчаливым наблюдателем и творцом. Он прятал в себе нечто, скрытое глазу типичного обывателя, пугал, завораживал, а затем выпускал наружу,и он готов был сделать это прямо сейчас.