Свет камня казался мне мягким, полупрозрачным. И подняв на секунду взгляд, я очень удивилась тому, что все вокруг закрывают лица руками, опустив головы. Спрашивать, что происходит, я не стала. Просто за компанию опустила веки и вернулась к воспоминаниям. Просто перебирала их, как кадры в фотоальбоме, один за другим. Сама не ожидала, что вспомню так много.

Я его не видела, но знала, что он уже стоит рядом. Смотрит на меня с выражением странного интереса на лице, словно ждёт какого-то сюрприза. И я решила не разочаровывать, брякнула первое, что в голову взбрело. В общем-то, чистую правду.

— Я тебя прощаю.

О, сказать, что он удивился — это было ничего не сказать. Прямо-таки афоризм и парадокс на одном блюдечке с голубой каёмочкой получил, и явно не очень-то представлял, что с этой благодатью теперь делать. Замер в шаге от меня, скрестив на груди руки, и задумался.

— Хватит, — попросила я. — Возвращайся, я устала.

— Зачем?

Я даже поперхнулась. Это что же получается? Сначала надо было меня доставать требованиями отыскать камень, а теперь чего? Устал, надоело, на том свете лучше? Тепло, светло и всякие стервы нервы не треплют? Нет, раз так, то убивать не буду, пускай лучше мучается.

Или он таким манером из меня признание в любви выманить рассчитывает? Ну, по закону романтического жанра оно вроде бы полагается, как раз примерно на этом моменте. Любовь сильнее смерти и всё такое, ага? Так шиш ему с сахарином. Помолчав немного, я выдала фразу, сказать которую мечтала всю взрослую жизнь. Не потому, что сколь-нибудь придерживалась данной идеологии. Так, исключительно ради исследовательского интереса, пронаблюдать за реакцией объекта. Открыла глаза и на одном дыхании выдала:

— Затем, что я заколебалась сама решать все проблемы. Ты мужчина, ты и думай.

Надо сказать, реакция объекта меня не разочаровала. Вот чем средневековые мужики лучше современных — они пока ещё помнят, что кому-то что-то должны. Мамочки их не успели убедить, что они лучшие, достойнейшие и вообще подарки судьбы в любом ракурсе, причём по умолчанию, не отрывая зада от дивана.

А ещё, бессознательно или, может, подсознательно, но точно не думая специально, я попала в точку. Сыграла обиженную, брошенную на произвол судьбы слабую женщину, которой кое-кто кое-что вообще-то должен. Вряд ли конечно я действительно была слабой, но вот то, что Арладан мне должен — святая правда. И пусть только попробует отпираться. Впрочем, я точно знала, что не попробует, не тот человек.

Задумалась как-то о долгах и переменах в поведении людей, приносимых цивилизацией. Поэтому взвизгнула от неожиданности и отскочила, распахивая глаза, когда моей руки что-то коснулось. Или, скорее, кто-то. Но это я сообразила уже чуть позже.