Глава 28 Интерлюдия

В темном зале, уходящем сводами далеко вверх, стояла гробовая тишина. Первый сын ныне покойного Генри Лойда — Мартин Лойд в одиночестве сидел во главе овального стола, занимавшего место в центре. Если бы не огромные размеры помещения, стол можно было назвать большим. За ним запросто могло разместиться до полусотни человек. Однако стол предназначался лишь для шестерых. Именно столько кресел было к нему приставлено.

На высоких спинках изображались гербы королевств Юга, Севера, Гор и Долины. На кресле, предназначавшемся для Верховного жреца, красовался Дагор.

Мартин уцепился за него взглядом и поморщился. Создатель Великой Системы не любил роскошь, а его изобразили золотым на золотом фоне. Надо было хотя бы из серебра или вообще сделать железным. Верховный жрец будет недоволен. Он золото любит, очень любит, но положение обязывает придерживаться скромности.

— Плевать, здесь не будет лишних глаз, — вслух успокоил себя Мартин и откинулся на спинку кресла. Сухие руки легли на гладкие подлокотники. Морщинистые веки закрылись.

Как же ему хотелось убить всех этих ничтожных людишек, что сейчас здесь соберутся. А вместе с ними всю собственную родню, начиная от многочисленных братьев, сестер с семьями и заканчивая дальними родственниками.

Но так нельзя. Это Мартин понимал очень хорошо. И дело вовсе не в том, что для него это было невозможным. Если бы он захотел, давно всех перебил. Сейчас его войска, пожалуй, добивали бы остатки южан, северян, горцев и прочий сброд, успевший ускользнуть от основных сил. Год или два и весь мир стал бы перед ним на колени.

Но вот что дальше? Одиночество? Ожидание пока кто-то из собственных детей или подручных исподтишка нанесет смертельный удар и тем отправит диктатора к Куну Робею?

Гулким эхом раздались торопливые шаги. Слуга старался издавать меньше шума, но своды, будь они не ладны, слишком высокие своды все равно в разы усиливали шаги, превращая в громкий топот.

Мартин Лойд открыл глаза именно в тот момент, когда слуга приблизился к нему с поклоном.

— Ваше святейшество, осталось пять минут. Все прибыли. Ожидают за дверью.

— Пусть войдут через две минуты.

— Слушаюсь.

Теперь шаги превратились в громкие шлепки. Срываясь на бег, слуга устремился обратно.

«Я должен закончить начатое отцом. Должен сделать в точности, как он велел», — мысленно проговорил себе Мартин и сухие пальцы с силой вцепились в деревянные подлокотники, как будто намереваясь их сжать.

Генри Лойд был умным человеком. Человеком с далеко идущими планами. Настолько далекими, что они намного превосходили его собственную жизнь, жизнь его детей, внуков, правнуков и так до бесконечности, пока кто-то не нарушит задуманный им порядок. Одна жизнь — ничто, преуспевающая жизнь всего рода — вот что двигало Лойдом старшим.