Честное слово, я чуть не хмыкнула.

Это походило на то, как если бы мне зачитывали длинный приказ о моих новых правах и обязанностях, которые я должна буду неукоснительно соблюдать. Строго. Официально. Так же сухо, как и в письмо с предложением руки и сердца. Но, наверное, Владыка просто не умеет по-другому?

— Благодарю вас, сударь, за послабление моего режима, — так же официально поблагодарила я, поднявшись из-за стола и изобразив некое подобие реверанса. — Ценю ваш душевный порыв и сердечно благодарю за заботу. Теперь я могу идти?

Повелитель ненадолго замер, тщательно анализируя свои ощущения, а потом неуверенно кашлянул.

— Это что, снова сарказм?

— Есть немного, — против воли улыбнулась я: молодец, быстро учится. — Надеюсь, я вас не сильно обидела?

— Нет, — поморщился он. — Просто ваша манера общения иногда вызывает мое искреннее недоумение.

— У меня ваша — тоже.

Он непонимающе моргнул.

— Почему?

— Потому что разговаривать можно по-разному, — снова улыбнулась я. — Со слугами одним образом, с солдатами — другим, с подданными — третьим… вам объяснить разницу?

— Не нужно, — насупился он. — Я понял ваш упрек.

— Хорошо. В таком случае давайте попробуем найти еще какую-нибудь манеру общения, которая устроит нас обоих?

— Думаете, это возможно? — усмехнулся Владыка.

Я вместо ответа просто на него посмотрела. Без злости, раздражения или пренебрежения. С пониманием его высокого статуса и накладываемых им обязательств. С почтением, как к сильному, достойному и вызывающему уважение противнику. Как к интересному собеседнику, наконец. Мужчине. Как к человеку, которого я считаю равным себе и от которого не жду немедленного предательства.

Да, просто посмотрела…

Но этого оказалось достаточно для того, чтобы он внезапно изменился в лице.

Резко отпрянул, не сумев сдержать изумления. А потом глубоко вздохнул и очень медленно наклонил красиво посаженную голову.

— Я… благодарю вас за этот удивительный вечер, леди. Мне было приятно провести его вместе с вами.

— Взаимно, сударь, — выпрямилась я, с удовлетворением признав, что во взаимной эмпатии есть немало положительных сторон. — А теперь, если позволите, я вас покину. Думаю, нам обоим есть, о чем подумать.