— Святой Лишайник! — простонал пленник. — Что за чудовище из тебя получилось?!

Он видел девушку магическим зрением, и этот вид, похоже, пугал его куда больше, чем предстоящая смерть. Убить Лапарта пытались многие, но ТАКОЕ предстало перед беднягой в первый раз. И кажется, в последний.

— Совершенное чудовище! — радостно заявила Назиль. — Нравится?

Она крутанулась на одной ноге, давая как следует рассмотреть себя со всех сторон. Ужас в глазах многомудрого родственника был для нее слаще меда. Она даже подумала, что, может быть, не стоит его убивать — достаточно отрезать что-нибудь важное и пригрозить, что еще вернется. Пусть дрожит здесь до самого прихода Судии, тратя последние дни своей жизни на выстраивание бесполезной обороны, наем телохранителей и другие пустые вещи.

Зря. Никогда не поворачивайтесь к тысячелетнему эльфу спиной. Будь он хоть трижды парализован и сто раз напуган до смерти. Все это ему не помешает.

Зеленая молния вырвалась из глаз Лапарта и ударила… нет, не в Осу. Мастер Арены был уверен, что магическое сопротивление родственницы стало сильнее, но точно не знал, насколько. Поэтому он не стал рисковать. Молния ударила в метательный диск, висевший на стене в коллекции трофейного оружия. И тот, ожив, метнулся к нарушительнице, с явным намерением разрубить эльфийку пополам.

Что и проделал, отделив ноги и таз на уровне талии. Туловище рухнуло на ковер, заливая его потоками крови. Назиль даже не сразу поняла — каким образом ее блистательный триумф мгновенно обратился в поражение и смерть. Дура! Надо же было так расслабиться!

Однако радость спасения и презрительная усмешка в глазах Лапарта быстро погасли, когда он увидел, что разрубленная пополам Назиль не спешит умирать, как положено нормальной эльфийке. Вместо этого, подтянувшись на руках, она целеустремленно поползла к парализованному родственнику, волоча за собой шлейф внутренностей.

— Разве ты не знаешь, — почти нежно прошептала она жертве, — что даже если осе отстричь брюшко, это ее не убьет? Она еще успеет добраться до врага и разделаться с ним.

Лапарт попытался оживить диск во второй раз, но не успел — энергетическое жало вонзилось прямо в мозг. Эльф умер раньше, чем его тело рухнуло на ковер.

Назиль удовлетворенно прикрыла глаза и свалилась рядом. Теперь, отомстив, она готова была последовать за своим убийцей. Однако блаженная темнота все не шла… Не было даже слабости. Зато была боль и чувство собственной ущербности.

Тотем исправно снабжал ее тело энергией, словно не понимая, что это уже бесполезно. Говорят, некоторые насекомые могут жить без головы неделями. Она надеялась, что это ей не грозит. Возможно, сверхъестественная живучесть даже позволила бы ей восстановить способность к левитации и добраться до ближайшего целителя. Но зачем? Кто она теперь? Живой обрубок. Никакая лечебная магия не способна восстановить половину тела. Всю оставшуюся жизнь разъезжать в кресле-каталке? Ловить на себе презрительные взгляды и вспоминать то совершенство, которым она по собственной глупости была всего полчаса? Нет уж, спасибо. Она бы перерезала себе горло, но теперь уже не была уверена, что хоть это ее добьет. А если только усилит мучения? Оружия, чтобы разнести себе голову, рядом не было.