Кармела.

Женщина замерла. Она явно не ожидала увидеть меня в таком положении — на полпути к окну, и я запоздало вспомнила, что мне сейчас положено лежать, бессмысленно уставившись в потолок, или вообще спать, но никак не разгуливать по комнате.

Мысли заметались стаей потревоженных птиц.

Мелла жива... Все-таки жива, как я и полагала. Но кто она: друг или враг? Поможет или с радостью предаст? Я ничего о ней не знаю, а, значит, ни в коем случае нельзя показывать, что пришла в себя и даже начала связно соображать. Пусть это пока останется моей тайной.

— Почему ты встала?

Кармела опомнилась быстро. Глаза ее подозрительно прищурились, она резко шагнула вперед, всматриваясь в мое лицо. Мне понадобилось все мое актерское мастерство, чтобы не отшатнуться, не напрячься в ожидании нападения, а, уставившись поверх ее головы, расслабленно, безэмоционально ответить:

— Не знаю... Приказали...

— Кто?

Равнодушно передернула плечами.

— Голос... Шуршащий такой… Сначала их двое было. Второй кричал. Мешал нам. Его прогнали, остался только приятный голос. Он бормотал что-то про отдых, приятно так убаюкивающе... Я уже задремала, а он вдруг сказал, что потом все закончит, сейчас ему надо отдохнуть. Велел ждать и исчез.

— Значит, дух не завершил подготовку к ритуалу? Поэтому ты смогла...

Кармела осеклась, не договорив. А я продолжила — ровно с того места, на котором меня перебили:

— Я жду. Сначала лежа ждала. Потом стоя. Устала...

Зевнула, повернулась спиной — одни боги ведают, чего мне это стоило — и сделала вид, что собираюсь лечь.

— Стой.

Останавливаться не стала. Села на кровать, подняла на собеседницу стеклянный взгляд и все так же заторможенно констатировала:

— Спать хочу.

— Уснешь, — брезгливо поморщившись, пообещала Мелла и протянула мне какую-то склянку. — Примешь настойку и уснешь,

Я медлила, соображая, как поступить. Кто его знает, что мне подсовывают? И брать нельзя, и отказываться опасно.

— Давай же, пей, — поторопила женщина. — Раз пока в состоянии. Терпеть не могу вливать это пойло сама.