— Ей, Богу, вас никогда не поймешь, то едем, то не едем, — бубнил негромко слуга.

— Угомонись ты, — отвечал, улыбаясь солдат, — может, мы вообще тут жить останемся.

Глава девятнадцатая

Глава девятнадцатая

К ночи все были готовы. Кроме Егана и сержанта Волков взял еще двух стражников, из тех, что поумнее. Один из этих стражников, знал, вернее, видел, Сыча. Он то и зашел в трактир, осмотрелся, а сам сделал Сычу знак. Сыч все понял.

Фриц Ламме по кличке Сыч, с виду был неказист, по-мужицки коренаст, и изрядно вонял. Когда он запрыгнул в телегу, где уже сидел Волков тот сразу это почувствовал. Но, не смотря на это, Фриц Ламме, по кличке Сыч, дело свое знал крепко. И ночью солдат опять в этом убедился.

— Вон он дом, в котором живет кривой Стефан, — сказал сержант.

— Далее ехать не нужно, — сказал Сыч, спрыгивая с телеги и беря оттуда мешок. — Как свистну, так сразу ко мне телегу гоните. А вы господин сержант со мной ступайте, на всякий случай, вдруг он там не один, только тихо.

Сыч с сержантом ушли в темноту, было тихо, только собаки лениво перебрехивались, даже дождь не шел. Все молчали, но не долго, вскоре послышался свист. А уже через пару мгновений, Сыч с сержантом закинули в телегу, подвывающего человека, до половины сверху упрятанного в мешок.

— Погоняй, погоняй, — сказал Сыч, сам заскакивая в телегу.

— Он? — спросил солдат, ткнув кулаком мешок, что бы не выл.

— Он, экселенц, он, — заверил Сыч.

Телега, чуть скрипнув, покатила по темной деревенской улице к замку. А в замке все уже ждало гостя. Жаровня, которой отапливают господские спальни зимой, была полна раскаленных углей, а в углях краснела кочерга.

Кривого Стефана привязали к доске, как на распятие. С его щуплого тела сержант сорвал рубаху.

— Все снимай, все! — Командовал Сыч.

Фриц Ламме знал, как вести такие дела. Стефан был худой, даже костлявый, в чем только душа держалась. Он все время всхлипывал и подвывал, а стражник поднес поближе жаровню, поставил рядом с Волковым. Волков взял в руки кочергу, осмотрел ее и спросил:

— Ты знаешь, кто я?

— Да, — испуганно кивал Стефан.

— Говори: «Да, господин», — сказал сержант и для доходчивости отвесил калеке оплеуху.

— Да, господин, — послушно заныл тот.