Волков подумал секунду. Да Брюнхвальд был прав. Знамя должно быть тут, любой солдат, повернув голову, должен видеть бело-голубое полотнище.

— Максимилиан, вы со знаменем останетесь с отцом. Увалень, вы едете со мной.

— Да, кавалер, — отвечал Максимилиан Брюнхвальд.

— Да, кавалер, — отвечал Александр Гроссшвюлле и уже повернулся, чтобы выполнять приказ.

— Увалень, — окликнул его Волков, — просите господина ротмистра Бертье ехать со мной. Он может там пригодиться.

— Да кавалер.

Ещё когда он не доехал, он увидал двух раненых, что шли ему навстречу. Они обнялись, чтобы поддерживать друг друга, и, заливаясь кровью, шли к лагерю.

Волков остановился:

— Что там?

— Тяжко, господин, у них народа на сто человек больше нашего, пик больше, наши зацепились на самом краю оврага, но многих уже побили, — говорил один из раненых, тот, который был пободрее, — спешите, господин.

— Увалень, провожатого им до лагеря найдите. — Распорядился Волков и поскакал дальше.

Пешком бежать за всадником совсем нелегко, когда ты в стёганке, в шлеме, да ещё и в кирасе. Ко всему ещё тяжеленный мушкет, упор, пороховницы на перевязи, пули в мешке на поясе.

Нет, совсем нелегко. Но мушкетёры старались не отставать от господина, а тот не гнал коня слишком.

До места было уже не далеко, уже хороши были слышны выстрелы.

— Вон они, — крикнул Бертье, указывая рукой на восток.

И даже через забрало Волков увидал проклятый красный штандарт с чёрным медведем на задних лапах. Он вызывающе возвышался над зарослями.

— Ребята, — заорал Бертье, — шире шаг, мы близко, пойдём в дело, в бою отдышитесь.

Некоторые солдаты смеялись, едва переводя дух, и из последних сил прибавляли шаг.

Может, поэтому успели. Успели в самый последний момент.