Рохе досталось крепко, приехал на телеге с ранеными, вся левая рука, от плеча и до кисти, замотана в пропитанную кровью тряпку. Правое ухо сверху наполовину оторвано, борода справа слиплась от чёрной крови. А из ноги, прямо над деревяшкой, торчал арбалетный болт. Он грузно плюхнулся на стул, кривясь и укладывая поудобнее свою раненую руку, а потом и деревяшку с болтом, но голос у него твёрд, словно ни усталости не чувствует он, ни боли.

— А ну, человек, дай-ка вина. И не жадничай, лей побольше.

Гюнтер бежит к нему, даёт стакан и наливает вина.

— Не уходи, — говорит ему Игнасио Роха и сразу залпом выпивает вино, протягивает стакан. — А винцо-то дрянь.

— Тебе нужно к лекарям, — произносит Волков, он крутит эфес меча, который так и не спрятал в ножны, туда-сюда, туда-сюда. Глядит на торчащий из ноги старого товарища болт.

— Знаю, но сначала хочу послушать, что вы тут решите, — отвечает капитан стрелков, тут же выпивает второй налитый стакан и говорит Гюнтеру, который хотел отойти от него: — Наливай ещё.

— А с рукой у тебя что? И кто тебя так потрепал? — Спрашивает полковник.

— Чёртовы стрелки, — говорит Скарафаджо, — мы так врезали мужичью, что навалились на Рене… Хорошо им врезали. Так они на том берегу собрали сотню арбалетчиков и полсотни аркебузиров. И эти ублюдки нас и поливали с того берега. А нам, главное, и не спрятаться, не ответить им, мы же пехоту мужицкую тут стреляем. Так и стояли под огнём, пока не стемнело.

— Много потерял людей? — Мрачно спрашивает полковник.

— Хилли убит. — Как-то уже устало говорит Роха и смотрит на полковника.

А Волков смотрит на него, не отрываясь, он продолжает:

— Он руку поднял… Пуля влетела кирасе в подмышку. Падал парень уже мёртвым.

«Увалень, Хилли… Кто ещё?»

Волков молчит. Только крутит меч.

— Человек пятнадцать у меня убито. Человек двадцать пять ранено. Вилли принесёт точные сводки, — говорит Роха, снова выпивает всё вино и тут же орёт Гюнтеру. — Эй, чего ты там жмёшься, дай, наконец, мне выпить вина.

Волков тоже пьёт, от вина, кажется, перестаёт ломить в груди, боль в левой руке тоже затихает. Они оба молчат.

На носилках усталые солдаты приносят Брюнхвальда из темноты на свет. Капитан-лейтенант бледен, но бодр. Его аккуратно усаживают рядом с костром, почти сразу за ним появляются капитан Рене, ротмистр Хайнквист, у него рассечено лицо, ротмистр Мальмериг, ротмистр Миллер, пришёл и молодой Гренер. Он явно волнуется. Сейчас этот мальчишка, по сути, командует всеми оставшимися кавалеристами. Пришёл и инженер Шуберт. Последним приходит ротмистр стрелков Вилли. По лицу его Волков понимает, что молодой офицер плакал. Наверное, из-за смерти друга, из-за чего ещё же?