...который я узнала безошибочно и с зажмуренными глазами.

— Что случилось?!

— Упала с лестницы, — выдавила я, не поворачивая к Даниэлю головы. Врать в глаза я умею не очень хорошо, а правду говорить при наставнице…

— Сильный ушиб и вывих, сейчас поправим, — невозмутимо резюмировала миссис Керлиони, и я закусила губу, зная, что “поправим” мне не понравится. — Сколько раз за день, как думаете, мисс Хэмптон я прошу воспитанников не носиться по замку, как ужаленных? И сколько из вас слушается? Вы в курсе, что преподавателям их курс скорой помощи приходится применять в два раза чаще к травмам из-за несоблюдения техники безопасности, чем к тем, которые вызваны срывами?

Нехорошо подозревать наставницу в мелкой мстительности, но в тот момент, когда ногу в очередной раз пронзила резкая боль (которая справедливости ради почти мгновенно утихла), я была уверена, что вправить вывих можно было и почеловечнее!

— Простите, миссис Керлиони, — честно выдавила я, слегка пошевелив конечностью.

— А вы на что любуетесь, мистер Лагранж? Помощь оказана, идите своей дорогой.

— Так нам в одну сторону, — голос Даниэля, на которого я все еще боялась поднять глаза, звучал простодушно. — Провожу Элалию, прослежу, чтобы она больше не бегала!

— Знаю я ваши провожания, — ворчливо заметила замдиректора, пока я поднималась на ноги, неуверенно проверяя, как оно стоится на свежезалеченных конечностях.

Стоялось не очень уверенно, магическое лечение психологически всегда воспринимается с опозданием, вроде, у тебя уже ничего не болит, а мозг это осознать еще не успел и паникует.

Миссис Керлиони окинула меня, а потом и Даниэля фирменным предупреждающим взглядом и удалилась.

— Что случилось? — мгновенно стер с лица дураковатую улыбку Лагранж.

Я поежилась, поднимая на него глаза.

— Лестница исчезла. И я упала.

В голове не до конца это укладывалось. Ведь Лианна не могла этого сделать? Зачем ей вдруг меня калечить?

Взгляд Даниэля сделался жестким, губы сжались в линию.

— Все, хватит. Конкурс самодеятельности объявляю закрытым, — он ухватил меня за руку и повел обратно наверх. — Мы идем к ректору.

Я открыла рот. И закрыла. Мне нечего было на это возразить. Да и я уже не уверена была, что нужно возражать. Все и так летит в тартарары с бешеной скоростью, образ Невидимки, безупречная школьная репутация…

Удивительно, но это вдруг стало казаться таким незначительным. Это было очень странное ощущение. Я сама себе удивлялась. Но все эти проблемы вдруг сделались очень далекими, будто я все время смотрела на них в телескоп, а потом вдруг раз и оторвалась от глазка, и огляделась по сторонам.