– Да, – сказал Григ. – Полагаю, что уже вышел.

Он глянул на таксу и добавил:

– Ай-яй-яй.

Но не очень строго, поскольку несварение может случиться с любой пищеварительной трубкой.

Пройдя мимо Кати, он взял Августа-Роберта за руку и толкнул дверь. Та легко открылась.

Дождь кончился.

На листьях деревьев сверкали капли воды, трава искрилась росинками, в небе повисла радуга.

– Идёмте, – сказал Григ собакам. – Не стоит задерживаться, Филипп может почуять странности в своём квартале.

– А мне что делать? – спросила вслед Кати.

– Сиди и жди, – велел Григ.

– Папочку?

– Да. Папочку и мамочку.

Где-то вдали пропел горн, и Григ занервничал. Огляделся в поисках какой-нибудь оказии, которая могла случиться в растревоженном Сне. Они тут слишком многое натворили, чтобы квартал Телесной Радости не захотел от них избавиться.

Среди деревьев обнаружилась одинокая лифтовая кабина.

– О, – сказал Григ. – Идём.

Вместе с Августом-Робертом и собаками они едва втиснулись в кабинку. Створки неплотно сошлись, оставляя пригодные для наблюдения щели.

– Куда? – спросил Август-Роберт.

Григ с сомнением посмотрел на панель, украшенную сотней кнопок, подписанных непонятными символами.

– Да куда угодно жми, не ошибёшься.

Сквозь щель он уже видел высокого человека, шагающего через сад.