Голос Альи морозил слух прохладой январского утра, и, услышав его, Навиния мигом опустила клинок. Когда она обернулась, Повелитель дроу уже ступил в поле моего зрения. Видимо, какое-то время наблюдал с лестницы, обзор которой мне не был открыт.
Алья не улыбался – и с лица Лода исчезла усмешка. А Навиния оказалась между ними: тяжело дышащая, но с высоко поднятой головой.
– Вы только что пытались убить моего придворного колдуна, принцесса. – Дроу приближался мягким, неторопливым, скользящим шагом. – А так сложилось, что я очень,
Под его взглядом Навиния инстинктивно попятилась к тому, кого только что пыталась убить.
– Смотрю, вам уже рассказали. А ведь моя сестра занята, и встать на вашу защиту некому… – Алья вскинул руку, и девушка застыла прежде, чем врезалась спиной в колдуна. – Не бойтесь. Ваше наказание будет иным. Для желанных гостей тривиальное убийство не годится. Зато у вас красивое тело, которое вы так любезно предлагали Лоду… Впрочем, если хотя бы половина слухов о вас верна, вы кому только его не предлагали. И поскольку Лод никак не мог принять ваше щедрое предложение, то я возьму на себя смелость воспользоваться им вместо него.
Со странным равнодушием я наблюдала, как дроу берёт кинжал, выскользнувший у Навинии из пальцев – а та, к чести её, не выказывала ни капли страха. На лицо принцессы легла печать мраморного бесстрастия.
– Ты ведь не возражаешь, Лод? – промурлыкал Алья, проводя по девичьей щеке сверкающим лезвием. Тупой стороной, ведь никаких следов не оставалось.
Колдун только кивнул.
– Не причиняй ей боли… большой, – негромко бросил он, прежде чем отвернуться.
– О, ты же знаешь, на что я способен. Большую боль приберегу для других. А небольшая лишь придаст ощущениям остроты.
Лод не ответил. Просто прошёл к лестнице подле камина – пока дроу толчком повалил Навинию на стол лицом кверху, так, что ноги её свешивались с крышки.
Она не кричала и не звала на помощь, пусть это и было бы бесполезно. И страха на её лице всё ещё не было.
Зато в нём проявилась ярость.
– Наверное, в такие моменты ты кажешься себе всемогущим, – прошипела принцесса. – Ты ведь это любишь, да? Издеваться над беззащитными, наслаждаться чужими страданиями? Любишь, когда кто-то кричит от боли и истекает кровью?
С лёгкой, не предвещающей ничего хорошего улыбкой Алья перехватил кинжал поудобнее – и медленно вспорол ей платье. Сверху вниз, от лифа до колен.
– Нет, принцесса. Забудьте про кровь и боль. Вас ожидает лишь первый этап моей любимой пытки, и он куда изощрённее. – Я слышала, как визжит расползающийся шёлк. – Потому что вам понравится то, что я с вами сделаю, и вы проклянёте себя за это.