Она в другом мире. Раз так, в самое ближайшее время её ждёт нечто совершенно удивительное — будь то курящие синие гусеницы, местный тёмный властелин, заточённый в темнице под горой, или гостеприимные люди в тюрбанах и волшебные напитки вроде того, что Ева безуспешно пыталась повторить дома, замешивая сомнительную бурду из чая, кофе и шоколада. И, конечно, по законам жанра Ева сыграет в судьбе этого мира некую важную роль (в конце концов, даже если не брать в расчёт отечественные романы о попаданках, нежные чувства к которым не мешали Еве осознавать их сомнительную реалистичность, феминистические тенденции пользовались у сказочных героинь всё большим успехом). Впрочем, не стоит ожидать, что её путь будет устлан розами, а даже если и будет, не стоит забывать о наличии у роз шипов; стало быть, сперва надо осторожно разведать, что это за лес и не прилегает ли он к обители того самого тёмного властелина. Обидно будет попасть в лапы его прислужников, не успев встретить своих верных друзей, а без помощи верных друзей разобраться с силами зла и спасти эту милую волшебную страну будет слегка проблемати…

Все эти умоизмышления заняли у Евы не больше двадцати секунд. Тех самых двадцати секунд, что миновали с момента её перемещения в другой мир до того мгновения, как она поднялась с земли и обернулась. Тех самых двадцати секунд, в течение которых длилось её спокойное пребывание в этом мире, исполненное надежд, энтузиазма и веры в светлое будущее.

Ибо стоило Еве обернуться, как её разогнавшуюся фантазию самым бесцеремонным образом оборвал арбалетный болт.

Боли Ева не почувствовала — не успела. Просто сперва увидела женщину в чёрном плаще, сжимавшую в руках арбалет, почему-то сиявший так, словно он был соткан из ржавого огня; потом в воздухе мелькнул сияющий росчерк, что-то толкнуло Еву приблизительно там, где билось сердце, а пару секунд спустя влажная листва внезапно устремилась ей навстречу.

Уже позже Ева сообразила, что её наверняка держали на прицеле все эти двадцать секунд, но убийца целилась сзади, а виолончельный футляр надёжно прикрывал Еве спину и голову. А, может, дело было вовсе не в футляре, просто кошке забавно было дать ничего не подозревающей мышке ещё немножко подышать перед смертью. Простительная слабость, учитывая, что результата охоты это не изменило.

Когда Ева кое-как подняла голову, женщина стояла над ней. Темноволосая, с бледным узким лицом, подсвеченным пламенными сполохами от арбалета, переливавшегося у неё в руках. Наверное, если бы острие следующего болта — огненного, как и арбалет — не было недвусмысленно устремлено Еве в лоб, она бы подумала, что незнакомка красива, но ей было немножко не до того.