— Вы не сможете попасть в наш мир до тех пор, пока не раскаетесь в том, что обидели меня — фею, — она ступила назад, услышав крик Арнкела, но портал закрылся.

Титания и Азалия стояли перед домиком в Плесе, по снегу к ним бежал пушистый белый кот. Титания подхватила его на руки и прижала к груди, гладя по голове и слушая привычное урчание.

— Привет, старина Пак, я тоже по тебе соскучилась, — она посмотрела на Азалию.

В глазах подруги стояли слезы.

— Да будет тебе, не волнуйся, это ведь не вечное заклинание. Как только раскаются, вернутся, а если нет, то… — ее глаза посуровели. — Не судьба.

— Знаю, но все равно… тяжело, — она вздохнула. «Титания в своем праве мести, а я выбрала возвращение домой, к бабушке».

— Наказывать всегда непросто, они сами виноваты, — процедила Титания. — Знали, на что шли, я их предупреждала. Пусть радуются, что так легко отделались.

Они вошли в дом, где на полу валялся рассыпанный корм. Разорванные упаковки висели в воздухе.

— Вот пакостники, — посетовала Титания. — В следующий раз нужно подвесить пакеты повыше, хотя я не уверена, что это подействует на Пака — он прыгает высоко.

Азалия поставила чайник на плиту, открыла сумку со своими пожитками — до бала они перенесли их сюда, и быстро переоделась в современную одежду.

Титания сделала то же самое, а уже к обеду они собрали вещи и на машине Титании поехали в Москву.

Сказочный дом в Плесе, портал, королевство Лилехейм остались позади, превратившись в очередное воспоминание.

Заметка

Заметка

Клотильда

С трудом спасшись от гонений на фей, семья Клотильды обосновалась в горах, где она и родилась. Но прожив пол жизни в нищете и лишениях, не видев ничего, кроме бесконечных лугов и палящего солнца, Клотильда решилась выйти в люди. Родители не стали ей перечить. Устроившись в подмастерья к портнихе, она начала новую жизнь, скрывая от окружающих свое происхождение и блистая талантами швейного ремесла. Если бы не мечты, сформировавшиеся задолго до жизни среди людей, она, быть может, так и не прикоснулась к дворцовой жизни, а вышла замуж за сына пекаря, открыла свое швейное дело, и как все женщины родила ребенка и, наверное, нашла бы в этом счастье и успокоение.