— Отец, ты же знаешь, черчение — удел терпеливых женщин, взять хотя бы матушку - она может целыми днями вязать, а если узелок не там завяжется, думаешь она все бросит? Нет, будет сидеть и до онемения в пальцах раскручивать и развязывать, а мальчишки все сожгут с криками и руганью. Я же точно не огорчу профессора Аластора.

Малифиция довольно улыбнулась, согласно кивая головой и ловко орудуя спицами. Некоторые соседи до сих пор удивлялись, как эта слабая ведьма смогла родить Варлоку трех некромагов, с ее то низким энергетическим уровнем. Если бы они знали, с каким трудом дались этой миниатюрной женщине первые роды. После тех событий, у Варлока осталась седая прядь. Но об этом тяжелом эпизоде в их жизни, взрослые умалчивали, поэтому, разница в возрасте у детей была такой большой. Малифиции понадобилось много лет для восстановления сил и новой попытки забеременеть. Хотя Варлок строго запретил и всячески пытался напоить жену противозачаточными эликсирами, но хитрая ведьмочка сделала все по-своему и вот - плод их любви и страхов, готовилась покинуть отчий дом, чтобы отправиться на учебу.

— Мой дражайший супруг, не забудь пожалуйста, что завтра, состоятся похороны мистера Кардифа и сегодня необходимо оформить, и подписать касающиеся этого мероприятия бумаги, — напомнила жена, убирая выбившийся локон темно-каштановых волос за маленькое ушко, в мочке блеснул черный аргилит в серебряной оправе. – Также мисс Беатрис предлагала заключить контракт на поставку цветов, лилий в том числе.

При упоминании ненавистных цветов, Варлок скривился:

— Проклятье, снова эти смрадные лилии! Я готов четвертовать того, кто назвал именно эти цветы похоронными, почему не розы? — вокруг их родовых склепов и ограды он давным-давно велел высадить белоснежные розы, служащие прекрасным украшением этого умиротворенного места. — Опять придется едва ли не сдирать кожу мочалкой, иначе меня стошнит от той вони.

Бывшие коллеги Варлока удивлялись, что сильнейший некромаг, опытный инквизитор, видавший такое, после чего обычному человеку и уснуть страшно, не то что принимать пищу, не представляя на ее месте кусок смрадной человеческой плоти с копошащимися червями, и вдруг не терпел каких-то цветов. Смех, да и только!

Диавалия разделяла отвращение отца, она тоже обожала розы, особенно белые. Но с отъездом братьев в столицу, цветов ей никто не дарил. Зато мамина комната каждый день благоухала свежесрезанными отцом желтыми розами.

Служанки в доме считали, что желтый — цвет несчастья, болезни и порой не стеснялись кривиться, проходя мимо очередного букета. Малифицию же не волновали эти глупые предрассудки, да и штат слуг после отъезда дочери, она планировала поменять, предварительно стерев им память.