– О чем ты?

– Не столь важно.

– Но как мы оказались под тем деревом? Мне сказали, что ты тоже пришла оттуда.

– Ты сам меня повел туда, не смотря на мои протесты и попытки вернуть тебя к машине.

– Я? – искренне удивился Брюс, – я не помню ничего такого.

– Ты был не в себе.

– В каком смысле?

– Ты странно вел себя, несколько… эмм… агрессивно и говорил бессвязные вещи.

Брюс поменялся в лице. Он посмотрел на Викторию в ужасе, широко отрытыми глазами. Его до того бледные и впалые щеки залил ярко-красный румянец.

– Я не сделал тебе больно? Или еще чего-то такого?

Вика медленно повела головой из стороны в сторону, не переставая при этом смотреть прямо в глаза мужчине. Ей не верилось, что он ничего не помнил с той ночи, но судя по его растерянному взгляду, он все же говорил правду.

– Боже, Виктория, прости меня! Я честно не знаю, что тогда со мной произошло и что я делал. Но если я каким-то образом обидел тебя или сделал что-то плохое, то прости, пожалуйста.

Девушка тяжело вздохнула.

– Брюс, я сама не знаю, что тогда произошло. Думаю, что сейчас это неважно. Главное, что мы оба целы. И мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом.

– Брось, это было в какой-то степени предсказуемо, – ответил мужчина и попытался улыбнуться, но улыбка вышла несколько кривой и грустной, – как ты сейчас себя чувствуешь? – решил сменить тему мужчина.

– Нормально, если учесть все обстоятельства. Правда, я все еще не пришла в себя от новостей о ребенке, – сказала правду Виктория.

– Что ж, наверное, об этом стоит поговорить, когда ты выйдешь отсюда.

– Но, что ты сам думаешь?

– В смысле? О том, что ты ждешь ребенка?

– Да.