Брюс был прав, но Виктория все равно чувствовала себя не в своей тарелке, когда вокруг нее находились одни британцы или шотландцы. В Лондоне и Стратфорде на Эйвоне, где всегда полно иностранцев и туристов, она этого не ощущала, но здесь, в горной Шотландии, казалась самой себе белой вороной.

Ее также несколько настораживало возвращение в дом Эвана, ведь она сама еще точно не знала, что почувствует, оказавшись там вновь. В доме, где всего несколько дней назад столкнулась с чем-то, что не могла объяснить. Вдруг тот призрак или темная сила все еще там? Что, если ее вновь поджидает опасность и, возможно, смерть? Не взирая на то, что Вика никак не могла свыкнуться с мыслью о ребенке, подсознательно она не хотела причинять ему вред и поэтому немного боялась вернуться в дом, но Брюсу об этом не сказала.

«В любом случае там же много людей. Ничего не должно произойти», – успокаивала себя Вика, стараясь не думать о том, что может случиться, когда дом опустеет и она и Брюс останутся одни. «Я, наверное, сумасшедшая раз снова решила поехать туда», – пришла к выводу Виктория и уставилась безразличным взглядом в окно автомобиля.

Но помимо страха она ощущала и некую тягу, словно дом манил ее. Девушка хотела разобраться в том, что же произошло на самом деле и, возможно, пребывание в доме могло дать ей ответы на некоторые вопросы.

– Брюс, давай сначала сходим к тому дереву, под которым тебя нашли? – попросила Виктория, когда они свернули к дому.

– Зачем? – удивился мужчина.

– Не знаю. Хочу кое-что понять.

– О чем ты?

– Не спрашивай. Я сама могу дойти до него, а потом вернуться к тебе. Мне просто нужно взглянуть на это место.

– Хорошо, но сходим мы туда вместе. Гости могут подождать.

Возле дома Эвана стояло, как минимум, десять автомобилей и найти место для парковки оказалось не так-то просто. В итоге Брюс оставил машину на газоне возле дома. Все равно больше никто не станет ругать его за помятую траву на лужайке. От этой мысли Брюсу стало не по себе. Он так и не мог свыкнуться с тем, что Эвана больше нет. Теперь у него никого больше не осталось, кроме Виктории. Чувства одиночества и отчаяния захлестнули его, но он постарался придать своему лицу нейтральное, ничего не выражающее выражение, чтобы никто не догадался, как страшно и худо ему на самом деле.

– Ты и в правду хочешь пойти туда? – спросил Брюс, после того, как помог Вике выбраться из машины.

– Да, если ты не против.

– Нет. Просто это несколько странно. Ну, пойдем.

Взяв девушку за руку, он повел ее к саду, за которым начиналась тропинка, тянувшаяся как раз до того старого дуба.