— Аларик, это тебе тоже придется объяснять легионерам, — спустя какое-то время недовольно протянул господин Дагер. — А что делать со студенткой…

— Я не студентка, Киан, — девушка поднялась, опершись на руку отца, и спокойным уверенным взглядом посмотрела на главу Совета. — И я пойду с вами.

Господин Дагер улыбнулся одними уголками губ и склонил голову набок:

— Знаю, Фрида. Тебя невозможно не узнать даже в другом обличье. Но что будем делать с погибшей студенткой, тело которой вы так удачно позаимствовали?

В комнате повисла тяжелая тишина. Господин Дагер не сводил взгляда с моего отца, пока тот задумчиво разглядывал носки своих ботинок, так и не отпуская руку моей мамы…

Он получил, что хотел. Положил на алтарь своей цели не одну невинную душу, погряз в крови, выложил костями дорогу к мечте. И вот, теперь, когда он вновь воссоединился с той, которую так долго пытался вернуть, ему нет дела ни до судьбы Академии, ни до студентов, ни даже до своей собственной жизни.

Все — ради любви. Так, кажется, он сказал?

Я же не могла оторвать глаз от девушки, что крепко держала руку ректора в своей. Это больше не Виви, но и мать я в ней признать пока не способна. Хотя черты Фриды определенно проскальзывали не только в голосе и взгляде, но и в манере держать себя, в мимике…

Она заметила мой взгляд и ласково, тепло улыбнулась. В горле встал горький ком, а в мыслях за секунду пронеслись те ужасные годы, которые прошли в тоске, страхе и ненависти к себе.

Поверить не могу… Все это время она всегда была со мной.

— Родители Вивьен не должны узнать, что их дочь погибла, — решилась высказаться я, чем сразу привлекла взгляды всех собравшихся. — Она единственная дочь. Это убьет их.

— Но и оставить Фриду в Академии нельзя, — напомнил ректор. — Другие студенты поймут, что что-то не так.

Господин Дагер округлил глаза и прошелся по каждому из нас холодным взглядом:

— Вы хотите врать родным девочки? Скрывать преступление? Это незаконно!

— А законно ли возвращать погибших к жизни, Киан? — встряла в спор моя мать, и я отчетливо узнала в чужом голосе родные нотки. — Если нет, может, покончим с этим раз и навсегда? Могу сама выйти в окно, если это всем вам облегчит жизнь. Тогда ни у кого не будет проблем с законом.

От такого заявления опешили все. Даже Риган не сдержал возмущения:

— Зачем?! Неужели было мало смертей?

Господин Дагер посмотрел на сына как на предателя. Шумно вздохнул и развел руками:

— Тогда ваша теория должна быть идеальной. Я не хочу быть соучастником, если правда раскроется…

— Ничего не раскроется, — уверенно отрезала моя мать. — Просто ко всем прочим обвинениям Аларика добавьте связь со студенткой. А я останусь в темнице вместе с ним, чтобы разделить наказание, которого тоже заслуживаю.