— Вы хотите опорочить девочку отношениями с ректором? — брови господина Дагера выгнулись, выдавая удивление.

— Зато это сохранит иллюзию, будто она жива. Или есть другие предложения?

Все молчали, дожидаясь решения господина Дагера. Он задумчиво переводил взгляд то на отца, то на меня, то на Ригана, который тоже оказался на нашей стороне.

— Ладно, — наконец выдохнул мужчина. — Я тоже против новых смертей и скандалов. Пусть будет по — вашему. Но учтите, если во время допроса выяснится, что…

— Обещаю, никто ни о чем не узнает. Смерть этой девушки останется тайной, — склонила голову Фрида, а я восхитилась ее непоколебимой решимостью и уверенностью. — А даже если что-то пойдет не по плану, Киан, я никогда не позволю обвинить тебя.

Господин Дагер по-доброму улыбнулся и чуть поклонился моей матери:

— Фрида, ты совсем не изменилась.

— Как и ты, — никогда еще улыбка на лице Виви не выглядела так искренне.

Очень скоро старшие охотники обговорили последние детали, и было решено прямо сейчас отправиться к легионерам. Ни отец, ни моя мать не сопротивлялись, когда господин Дагер наносил им на запястья руны пут. Это заклинание не позволит им колдовать и не даст сбежать.

Глава Совета разбил о пол уже знакомый артефакт быстрого переноса, но дал время попрощаться — к легионерам мы с Риганом не отправимся. Отец так и остался стоять у сияющего зева, а мать сделала несколько шагов мне на встречу.

— Киан, — она остановилась возле меня и обернулась на мужчину, — у меня есть просьба…

— Слушаю, — снисходительно ответил он, и я заметила на лице мага легкую улыбку. Кажется, раньше наши с Риганом родители были очень хорошими друзьями.

— Защити Асту, — выдохнула она дрогнувшим голосом. — Если моя дочь и правда первая темная чародейка…

— Совет сделает все для ее опеки, — заверил господин Дагер и поклонился нам обеим, выказывая уважение. — Тем более девочка способна лечить темератов. Она — самое ценное, что сейчас есть у Империи.

Фрида довольно улыбнулась и обернулась ко мне. Едва наши взгляды встретились, я больше не видела перед собой Виви. Синие, такие же, как мои глаза было невозможно не узнать. Они смотрели с теми же теплом и любовью, что и девять лет назад.

— Я всегда буду тобой гордиться, Аста, — сказала она и утерла с моей щеки выступившую слезу.

Мы обнялись, а я крепко зажмурила глаза. На эти несколько секунд я забыла обо всех ужасах, что приключились со мной, выкинула из головы все страхи и боль. Я обнимала маму и видела ее такой же, как и в детстве — высокой, темноволосой, с ярко-синими глазами.