— Приложу все усилия. Серёжа — сообразительный молодой человек. Постепенно поймёт...

***

По возвращении в камеру инспектор с неудовольствием увидел не одну, а две койки, расположенные под углом девяносто градусов друг к другу, изголовье к изголовью. Имелась и вторая тумбочка, и новенькие тапки на полу.

Раздражённо перекинув подушку на противоположную сторону, он услышал новый лязг замков. Обернулся. По коридору шла Лана в сопровождении конвойных. К удивлению, послаблений для неё никто делать не стал, сохранив процедуру сопровождения стандартной: тюремщики строго следовали правилам и за каждой решёткой торчал человек в униформе. Единственное — наручники на ней отсутствовали и, помимо робы, выдали банный халат.

Перед входом в узилище прозвучало требование, приглушенное забралом шлема:

— Отойти. Лицо к стене.

Подчинившись, Иванов дождался, пока раздадутся удаляющиеся шаги тюремщика и развернулся.

— Привет, — сухо поздоровалась женщина, осматриваясь. — Я с тобой буду жить. На разговорах не настаиваю, заботы не прошу. Если совершишь усилие и не станешь надоедать — моя благодарность тебе обеспечена.

— А ты смелая. Не боишься, что придушу?

— Попробуй. Жопу подтирать потом ногами станешь. Грабли повыдергаю. Навыки имеются... Наберись терпения, Серёжа. Я не навсегда. Перевербую, и уйду.

— Смешно, — без тени улыбки ответил инспектор. — Родину продавать заставишь? Оптом или в розницу?

— Не по моей части. Согласишься на предложение Александроса — я свалю. С радостью.

Проиграв словесную дуэль, парень лёг на койку и уткнулся в стену, из вредности закинув ноги на низкую кроватную спинку так, чтобы пятки торчали над подушкой сокамерницы.

— Копыта прибери! — по ступням ощутимо стукнули. — Поворачивайся подсматривать, малолетний засранец. Я в душ пойду. Обещаю молчать, пока ты в штанишках рукоблудствуешь.

— Не, я голых старух не того... — пробубнил узник, не меняя положения. — Обвислыми прелестями не увлекаюсь.

Женщина рассмеялась.

— Других баб тут нет. Смотри, придётся тебе скудными фантазиями довольствоваться.

— Они, по крайней мере, разнообразны.

Зашуршала одежда, гулко ударили по поддону первые капли.

— Много теряешь, Иванов! — Лана веселилась вовсю. — А хочешь, я медленно мыться стану? Как в твоей любимой порнухе! Тебе как больше нравится, когда дама себя снизу вверх гладит, или наоборот? И язычком, вот так...