— Не это, — тише сказала Риса, пытаясь поймать левый кулак Петро, который все время был сжат. — В другой руке.
— Там письмо, — дразнил Петро. — Личное письмо для тебя… от сама знаешь кого.
— От кого?
— Ты знаешь, — сказал Петро и посмотрел на ремесленников у порога. Она проследила за его взглядом. Эмиль, самый младший в мастерской ее отца, стоял за Маттио и Фредо, уткнувшись носом в книгу. — Он лю-ю-ю-юбит тебя. Он хочет ухаживать за тобой.
Риса напряглась, хотелось и кричать от ужаса, и хохотать.
— Нет! — прошипела она. Эмиль был неплохим, как ремесленник, но его любовью были книги в кожаных переплетах.
— Простите, — Петро сделал голос выше, изобразил, как перебросил волосы через плечо. — Я — Риса Диветри, казаррина. Мой муж должен быть только из Тридцати и Семи.
— Я не такая! — Риса выхватила сложенную бумагу из кулака младшего брата. — Так! — она развернула листок. Хоть ее брат пытался скрыть свой почерк завитками, подражая старшим, его авторство было заметно по кляксам и прилипшим к чернилам кусочкам пера.