— Значит, я надела обручальное кольцо?

Внезапно стало ужасно жарко. Щеки начали гореть так сильно, что захотелось провалиться сквозь пол. Ковер под ногами начал казаться жутко интересным.

В следующий миг я почувствовала легкое прикосновение к подбородку. Подняла взгляд, увидев улыбающееся лицо Рейва. И его радужки, сверкающие дерзким блеском.

— Малышка, когда ты так краснеешь, у меня все мысли вышибает из головы. Возьми себя в руки, а то, клянусь Тьмой, настоящий Рейв вот-вот проснется, почувствовав мое сумасшествие, а я исчезну.

— Как все запутано, — усмехнулась в ответ, пытаясь успокоиться.

А мужчина продолжал:

— К тому же кольцо не имеет никакого значения, пока настоящий Рейв не предложит тебе выйти за него замуж, а ты не согласишься.

— Понятно…

Глубокий вздох вырвался из груди. Как-то одновременно стало спокойнее и грустнее. Ну что за дура?

В следующий момент о тонкое стекло комнаты ударилась какая-то мошка. Мы с некромантом одновременно повернули головы, чтобы уже через секунду Рейв в ужасе дернулся, отскакивая от окна как ужаленный: с другой стороны стекла сидела крупная саранча, перебирая ножками.

— Что с тобой? — бросилась я за Рейвом, снова замечая в нем тот самый ужас, что впервые проявился еще в лесу, на следующий день после нашего знакомства, когда мужчина неожиданно испугался такой же саранчи.

— Ты боишься насекомых? — удивилась я, замечая, как тяжело он дышит.

Рейв коснулся пальцами переносицы и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. А затем вдруг сел прямо на ковер, спрятав лицо за ладонями.

— Рейв, — тихо позвала я, садясь рядом.

Мужчина убрал руки и посмотрел на меня усталым спокойным взглядом. А затем рассказал историю, которая потрясла меня до дрожи. До холодного ужаса, застывшего где-то между легкими.

Он рассказал правду о том дне, когда погиб. Когда оказался заточен заживо в могиле, скрепленной магией. О призрачных насекомых, которые сдирали с него кожу день за днем, год за годом. Вгрызались в плоть, поедали мышцы. И только магия виала крови сохраняла ему жизнь, каждый раз восстанавливая тело. Не давая умереть или окончательно сойти с ума.

И в этот момент больше всего на свете мне хотелось помочь ему. Прикоснуться, оказаться рядом. Дать понять, что я здесь и буду здесь всегда.

Я села рядом с ним, придвинулась, а он улыбнулся и распахнул руки, позволяя мне расположиться так близко к его груди, как получится, чтобы не пройти насквозь.

Какое ужасно странное занятие — бояться сделать лишнее движение. Будто кому-то из нас от этого станет больно. Но правда была в том, что нам обоим ужасно хотелось сохранить иллюзию реальности происходящего: словно мы и впрямь сидим, касаясь друг друга.