- Я уже связан клятвой, - четко повторил Дэнэль.

 Хлесть! Голова Дэнэля лишь мотнулась в сторону от звонкой пощечины.

 «Только бы Василиса не видела этого! Лишь бы она была подальше, и не стала выяснять отношения!» - только и думал в этот момент дроу.

 - Как ты посмел, щенок?! - прошипела тем временем матерь великого дома. - Ты должен был принести эту чертову клятву мне! Матери твоего дома! Я тебя родила! Я тебя вырастила! Я дала тебе образование! Ты должен был стать идеальным телохранителем! Смертоносным и красивым! Моим! - очень тихо и от того особенно устрашающе продолжила женщина, схватив сына за подбородок. - Я сделала все, чтобы внушить тебе, что ты недостоин королевского дома! Но ты, тварь неблагодарная, все равно принес клятву другой! Ты должен был приползти ко мне! Умолять принять тебя обратно! Простить тебе этот и так ничего не значащий проступок! - дроу была зла не на шутку и разве что ядом не плевалась. - Ты должен был боготворить меня за оказанную тебе честь, выродок!!!

 За неярким фиолетовым свечением, бросаемого матерью проклятья, последовал тихий шелест веера щитов, поглощающих его.

 «Василиса! - яркой вспышкой промелькнула в голове мысль, а на душе непонятно от чего вдруг стало тепло. - Заметила, следит, защищает. Ей не все равно!»

 Люди, до того неподвижно стоящие в центре зала, очень не вовремя зашевелились. Зашуршала бумага, раздались шаги.

 «Только не сюда! Выйдите отсюда, просто выйдите! А еще лучше идите куда подальше!» - мысленно взмолился Дэнэль.

 И те будто услышали его! Пара реплик шепотом, смысл которых сводился к тому, что нужно уходить, и в храме воцарилась тишина. Мать долго смотрела на Дэнэля тяжелым, ничего хорошего не обещающим взглядом, ничего не говоря, а потом еле слышно усмехнулась.

 - Защита, - казалось, от ее голоса можно было покрыться коркой льда. - Снюхался-таки со своими магами, - презрение сквозит в каждом слове. - Ты всегда был бездарным! - неожиданно на весь зал огласила мать. - Слабым, глупым, бесполезным! И сейчас таким же остался! Кто-то тебя защищает. А сам лично ты ничего из себя не представляешь. Убожество! - бросив напоследок, она с места рванула к выходу из храма, Дэнэль едва успел уступить ей дорогу, на автомате кланяясь в спину, хотя вряд ли сейчас это имело какое-то значение.

 В груди мужчины же бушевало множество страстей, сплетясь в один комок. Пазл, детали которого так долго раньше не подходили друг другу, что он даже оставил попытки его собрать, неожиданно и весьма болезненно сложился в цельную картину. Его изгнали из семьи, использовав его проступок как повод, чтобы потом, поломавшись, принять назад. Чтобы он подумал, что ему оказали неслыханную милость. Чтобы подумал, что он ничего не достойное ничтожество, опозорившее семью, которому нет места нигде боле, и вернулся. Но он сбежал, не дав планам матери осуществиться, и тридцать лет напрасно считал себя никем.