Джейс мог бы присоединиться к похоронной процессии, но не захотел, остро чувствуя иронию происходящего. Последние несколько дней его продержали в лечебнице и только сегодня выпустили — посетить похороны отца. Одолев полпути до кладбища, где уже сложили костер из белых, как кость, поленьев, Джейс понял, что идти дальше не может, и стал подниматься на холм. Люк звал его, однако парень не обернулся.

Постепенно собрались все, кто хотел проститься. Патрик Пенхоллоу в траурном наряде запалил костер. Второй раз за неделю Джейс наблюдал погребальное сожжение. Костер Макса вышел до боли крохотным, тогда как Валентин, скрестивший на груди руки и сжимающий в пальцах клинок серафима, был огромен даже в смерти. Глаза ему, по обычаю, повязали полоской белого шелка.

Обряд, несмотря ни на что, справили честь по чести.

Себастьяна не хоронили. Охотники, отправившиеся в долину за его телом, ничего не нашли. Сказали, будто труп унесла река, но Джейс на том не успокоился…

Он попытался отыскать взглядом Клэри — и не обнаружил ее среди скорбящих. Последний раз Джейс видел ее у озера, два дня назад. Он почти физически чувствовал, как ему недостает некой части себя. Вины Клэри в том не было: на берегу озера она испугалась, что Джейс еще слаб для телепортации, — и совершенно справедливо. К тому времени, как прибыла подмога, Джейс потерял сознание. Очнулся он в лечебнице на следующий день и первым делом заметил над собой Магнуса Бейна. Маг смотрел на него как-то странно, то ли с любопытством, то ли с интересом… по Магнусу так сразу не скажешь. В общем, маг сообщил: дескать, ангел исцелил только тело, дух же и разум все еще не обрели достаточно силы. Поможет лишь отдых.

Сейчас Джейс чувствовал себя значительно лучше. Как раз вовремя, к похоронам.

Поднялся ветер, относя дым в сторону. Вдали высились сторожевые башни, к которым вернулись прежний блеск и сияние. Толком Джейс не понимал, чего добивается, сидя здесь и глядя, как сжигают тело отца. Да и что сын мог сказать на прощание, присоединись он к процессии? «Ты никогда не был мне настоящим отцом… Я не знал другого отца, кроме тебя…» Как бы ни разнились эти два утверждения, для Джейса смысл их оставался тождественным.

Когда Джейс открыл глаза на берегу озера и понял, что вернулся с того света, то первым делом подумал о Клэри. Она лежала в нескольких шагах от него, на окровавленном песке. Объятый ужасом — вдруг она ранена или убита?! — Джейс подполз к ней. Когда Клэри открыла глаза, он испытал огромное облегчение. Впрочем, упивался он этим чувством недолго — до тех пор, пока не подоспели другие нефилимы. Они помогли встать, а после пораженно воскликнули, завидев у кромки воды Валентина. Джейса словно ударили под дых. Он принял смерть отца — может даже, самоубийство, — однако боль была сильной. Клэри смотрела на Джейса печальными глазами: хотя она не имела ни единой причины сочувствовать, его потерю она переживала искренне.