-- Среди них был марид, -- сообщил он, отпуская Лейлу; Ханса перехватил девушку, прижал к себе. -- Его клинок был отравлен. Нужно срочно...

-- Хорошо, -- выдохнул Сунгай, оглядываясь на воинов. -- Ты умеешь чуять маридов, Острон?

-- Да...

-- Есть ли поблизости еще кто-то?

-- Нет.

-- Слава Сирхану. Скорее же, зовите лекаря!..

***

В то утро вернулся Халик, которому Сунгай немедленно доложил о произошедшем. Острон только проснулся, когда дверь в комнату открылась, и слуга Мубаррада, привычно нагнув голову, -- иначе он обычно в проеме не помещался, -- шагнул в спальню. Хамсин приветственно ухнула со своего места. За спиной Халика маячила фигура Сунгая.

-- Вижу, цел, -- пробасил Халик. Острон торопливо сел в постели, протирая глаза; рассвет еще лишь загорался, и в комнате было достаточно темно. -- Сунгай сказал, что ты положил пятерых, Острон. Он не шутит?

-- Нет, -- отозвался парень. -- Знаешь... мне кажется, я наконец понял, в чем суть того, чтобы чувствовать врага. Только... когда чувствуешь одержимых, очень тошнит.

Халик коротко усмехнулся.

-- Что верно, то верно. Ну что ж, это просто славно. Сунгай, вы ведь уже прочесали город?

-- Конечно, -- кивнул джейфар. -- Командир Усман лично проверил весь Ангур, но других маридов не нашел.

-- Хм, -- буркнул слуга Мубаррада. -- Должно быть, хозяин янзара, который стащил Ханса, был как раз маридом. Кстати, и на этот раз эта парочка оказывается причастной... подозрительно, тебе так не кажется?

-- Что ты хочешь сказать, Халик? -- вскинулся Острон.

-- Ханса притащил эту дрянь, -- ответил здоровяк, -- прямиком к тебе. Не прошло и двух недель, как Лейла повела тебя с собой в безлюдный квартал, в котором на тебя напали одержимые. Ты расспрашивал их, Сунгай?

-- Халик, ты что, думаешь, будто Ханса и Лейла -- одни из... них? -- воскликнул Острон, не дав Сунгаю ответить. -- Но этого не может быть!