Он отвел их в казармы, где комендант выделил им комнаты; Муджалед лишь бросил свой полупустой вещевой мешок возле кровати и пошел следом за Сунгаем. Пожилая женщина накрывала на стол на первом этаже, и они опустились в подушки вокруг.
-- Ты знал, что Залман пал, -- без вопроса в голосе произнес Муджалед. За прошедшее время бывший командир Тейшарка сильно осунулся, а его белая кожа делала его похожим на смертельно больного человека.
-- Да, -- кивнул Сунгай. -- Как это было, Муджалед?
Командир криво усмехнулся.
-- Ужасно, -- ответил он. -- Какое-то время мы держали оборону. Генералу Ан-Найсабури пришлось отозвать все отряды со стены в крепость. А потом явилось это... создание. Люди будто посходили с ума. Кто-то начал кидаться на собственных товарищей. Генерал пытался схватиться с ним и погиб в бою. Тогда я... может быть, я поступил, как трус, не знаю. Я собрал людей, которые еще слушали меня, и повел их прочь.
-- Ты поступил правильно, Муджалед, -- вздохнул Сунгай. -- Это был долгар... во всяком случае, так они себя называют. Мы столкнулись с таким же в Тейшарке.
-- Тейшарк по-прежнему принадлежит темному богу, -- уточнил Муджалед.
-- Хуже. Весь южный Саид принадлежит темному богу.
Муджалед покачал головой.
-- Трудные времена настали. А где Халик?
-- ...Погиб.
Дверь распахнулась, и в комнату буквально влетел Острон; заметив Муджаледа, он воскликнул:
-- Ты жив! Слава Мубарраду!
-- Я жив, -- сдержанно ответил ему тот, -- но тысячи других людей погибли, Острон.
-- Я знаю, -- улыбка сошла с лица молодого нари. -- ...Все только хуже и хуже, да?
Сунгай и Муджалед переглянулись.
-- Да, -- сказал Муджалед. -- Мы проигрываем эту войну. Мы потеряли стену Эль Хайрана.
-- Пока у нас есть Харрод, -- заметил Острон. -- Харрод... даст нам время. Я надеюсь, нам его хватит.
-- О чем ты говоришь?
-- Мы же не можем сидеть на месте, -- пояснил парень, пожимая плечами. -- И поскольку Одаренные -- наша последняя надежда на победу...