-- Это значит, что все вокруг меня -- ненастоящее, -- уверенно ответил Острон.

На твоем месте я бы не был так в этом уверен.

Он вглядывался в горы и заметил, что изредка между черными скалами поблескивает что-то багровое. Развалины Эль Хайрана уходили в обе стороны, и с одной он увидел белую крепость... оскверненную. Золотые купола больше не блестели над Тейшарком. Белые стены потрескались.

С другой стороны был Залман. Острон никогда не бывал в Залмане наяву; это был не менее величественный город, выстроенный на скале. Разрушение коснулось и его, вычернило, опустошило.

Это только начало, произнес бесплотный голос темного бога. Все еще впереди.

-- Надо же, ты прав, -- дерзко отозвался Острон, сжимая кулаки, -- это действительно только начало. Скоро мы вернем себе южный Саид. Мы отстроим стену заново... нет. Мы сделаем так, что в стене больше не будет необходимости. В горах Талла будут жить племена. Одержимых не останется.

Мечты, возразил темный бог. Все люди мечтают. Но в реальности мечты не сбываются, нари.

-- Я сделаю так, чтобы сбылись.

Ответом ему был лишь холодный смех.

Опуская взгляд на крыши домов, Острон с ужасом обнаружил, что дома смотрят на него пустыми провалами окон.

Ангур был разрушен.

***

Лето окончательно вступило в свои права, и днем над городом висела жаркая дымка, и воздух дрожал от пронзавших его солнечных лучей. Камни мостовых были раскалены настолько, что обед можно было бы приготовить прямо на них; собственно говоря, в обед на улицах почти никого не было. Жара заставила их забиться в темную прохладу помещения, и в зале собрались люди: трое Одаренных, однорукий китаб и кудрявый маарри с барбетом.

-- Нам давно пора подумать о нашей задаче, -- сказал Сунгай; на его плече спала сова, неподвижная, как статуя. Острону, сидевшему рядом, опять ужасно хотелось погладить ее по перышкам, но он знал, что это чревато прокушенными пальцами. -- Стражи на Харрод продержатся достаточно долго, но медлить нельзя.