На ходу заматывая вокруг головы темно-серый платок, он вышел на улицу. Острон едва успел сообразить, что это был хадир. Нари? На соплеменника Бел-Хаддат был не слишком-то похож. Хотя, возможно, долгие годы среди другого племени наложили на него глубокий отпечаток.

Они все равно замешкались: Абу Кабил поднялся по лестнице, ведшей в подвал, буквально волоча за собой Исана. Руки белоглазого были связаны, волосы растрепались; взглянув в его лицо, Острон поежился. Сколько длится "нижняя точка", Исан не говорил; он от души понадеялся, что не очень долго.

Перед выходом господин Анвар, покопавшись в своем походном мешке, выудил оттуда какую-то коробочку и достал из нее небольшой шарик.

-- Дайте ему, -- предложил он. -- Это снотворное. Нам же будет проще, если он будет спать, а не пытаться сбежать или подраться с нами.

-- Здравая мысль, -- согласился Сунгай. Спустя несколько минут они уже заставили Исана сесть на лошадь под неодобрительным взглядом Бел-Хаддата, которого, кажется, раздражали любые проволочки; Ханса тем временем навьючивал на одну из двух запасных лошадей мешок с книгами.

-- Это что, книжки? -- спросил наемник, потрогав рукой. -- Вы ополоумели, куда вам столько книг?

-- Мы должны доставить эти книги в Умайяд, -- огрызнулся Ханса.

-- Оставьте их здесь, -- предложил Бел-Хаддат. -- Книги есть не просят, подождут в Кфар-Акиле.

-- Нет, -- взъерепенился марбуд, после гибели Басира с особым трепетом относившийся к этим книгам. Острон, заметив, как подобрался Ханса, поспешил подойти к ним.

-- В чем дело?

-- Он хочет, чтобы мы оставили книги Басира здесь.

Острон перевел взгляд на Бел-Хаддата. Тот встретил его каменным выражением лица. Ханса, наблюдавший за ними, не без удивления обнаружил, что глаза у них донельзя похожи.

-- Решения здесь принимаешь не ты, -- сказал Острон. -- Во всяком случае, мы не просили тебя увязываться за нами.

-- Я лишь предлагаю то, что мне кажется целесообразным, -- ровным тоном отозвался Бел-Хаддат, не отводя взгляда. -- Если хотите тащить с собой лишний груз -- это ваше дело.

Сказав это, он отвернулся и отошел к собственной лошади. Лошадки у китабов были низкорослые и мохнатые, но их заверили, что для путешествия по горам лучше их не сыскать; Острон после высокого хеджина верхом на такой лошади, почти пони, чувствовал себя глупо. Жители сабаина провожали их, и первым в ворота выехал Бел-Хаддат, а следом гуськом тронулись и остальные. Исан нервничал, но Абу Кабил и Дагман привязали его к седлу и держались как можно ближе к нему.

Горы встретили их холодным утренним туманом и небесным молчанием.