-- Ты не знал еще тогда, что у тебя есть Дар, -- полувопросительно произнес Леарза. Острон покачал головой.

-- Иногда я думаю, что Дар открывается только в час нужды. И часто слишком поздно.

Леарза покосился на своего дедушку, дремавшего по другую сторону костра, и глухо сказал:

-- Дедушка в последнее время только и говорил о Даре, о темном боге и одержимых. А я еще над ним смеялся, дурак. Хотя, правда, многие над ним потешались, не верили ему.

-- В сабаине Кфар-Акил нам сказали, что один старик в Кфар-Руд видит вещие сны, -- осторожно заметил Острон. -- Это не о твоем ли дедушке?

-- О нем, -- криво усмехнулся китаб. -- Дай угадаю, они сказали что-то вроде "этот Михнаф, окончательно свихнулся на старости лет".

-- Слава Мубарраду, -- пробормотал нари. -- Мы... надеялись, что он может что-то сказать нам. Хотя бы намекнуть... где искать Одаренного Хубала.

-- Не слишком-то надейся, -- возразил Леарза, -- его сны и так достаточно мутные, он сам большую часть времени не может понять, что они означают. Да к тому же почти никогда не рассказывает их содержимое, боится сойти с ума. Ты ведь знаешь, что если Одаренный Хубала расскажет о будущем, а в итоге оно изменится, его душу поглотит темный бог?

-- ...Все-таки, может быть, что-то он скажет, -- сказал Острон. -- Все лучше, чем ничего. Ладно, ступай спать. У тебя сегодня был тяжелый день, Леарза.

-- Спать, -- пробормотал тот. -- Думаешь, я смогу уснуть?..

Тем не менее не прошло и получаса, как китаб, свернувшийся калачиком на плаще неподалеку, уже спал; Острон, заметив это, чуть заметно улыбнулся. У Леарзы было худое лицо с острыми чертами, и во сне он еще больше напоминал мальчишку. Острон смотрел на него и думал, был ли он сам таким? Тогда, сразу после бессонной ночи, погони одержимых, потрясенный и перепуганный, еще не в состоянии до конца поверить в произошедшее...

Эта ночь прошла спокойно; вернувшаяся под утро Хамсин доложила Сунгаю, что одержимых в окрестностях нет. В сабаине Кафза, о котором говорил Бел-Хаддат, все вроде тихо. Это обрадовало их. Утро было туманное, люди понемногу собирались, и скалы эхом разносили их голоса; Искандер вызвал из-под земли небольшой фонтанчик, отчасти чтоб порадовать детей, которые смотрели на него круглыми глазами и не сразу принялись умываться. Проснулся Исан, но в его белых глазах по-прежнему было безумие, Острон попытался говорить с ним, только покачал головой и сделал знак Анвару.

-- Зачем вы тащите с собой безумца? -- хрипло спросил Бел-Хаддат, подошедший к ним. Острон оглянулся на него. Словно китаб, Бел-Хаддат предпочитал черную одежду, и теперь его плащ делал его похожим на ворону.