Зима подходила к концу; несмотря на свое первоначальное решение покинуть Дан Улад, Леарза так и не смог это сделать. Так трудно было вдруг сорваться с места и все изменить. Изменять вообще… непросто; насчет будущего он пока еще не был уверен, а вот настоящее — однозначно.

Он по-прежнему боялся, даже больше, чем раньше. Стал подозрительным; приезжавшие в гости андроиды недоумевали, настойчиво принялись звать его в бар, — они наивно подумали, что ему просто нужно расслабиться. Он отказался. Если Волтайр собиралась куда-нибудь, он долго выспрашивал ее, куда именно она собирается, а если она разговаривала с кем-то по сети, он стремился присутствовать при этом.

Он начал бояться даже ее.

Хуже всего было то, что Волтайр ровным счетом ничего не понимала. Она думала, что он просто слишком много внимания уделяет своим снам, которые так и не прекратились, даже наоборот, становились все чаще; она была убеждена, что все это пройдет, стоит ему отвлечься на что-нибудь другое, и поощряла любые его занятия, которые ей казались подходящими.

Отложив книгу, Леарза поднялся и вышел из лаборатории. Женщина обнаружилась на кухне, она сидела за столом с планшетом и работала, когда он шагнул на порог, подняла на него глаза и улыбнулась.

Раньше, он помнил, улыбка ее очень нравилась ему, и на душе становилось всегда тепло; но в последние дни даже это стало его раздражать. Когда Волтайр снова приподнимала уголки губ, он пристально смотрел в ее глаза и искал чего-то.

— Чем ты сейчас занимаешься? — поинтересовалась она. Леарза ответил не сразу, подошел к ней и сел за столом напротив. Желтый свет лампы освещал их лица.

— Читаю, — расплывчато ответил он. — Скажи, ведь ты тоже знакома с теорией пространства-времени?

— Ну разумеется, — спокойно пожала плечами Волтайр. — У нас этому учат в начальных классах школы. Тебе нужно что-нибудь объяснить? Это не так уж сложно, пожалуй, попроще, чем эффект Казимира или риманово многообразие. В этой теории пространство и время рассматривается как нечто неделимое и общее, и…

— Это все я понимаю, — перебил Леарза. — Скажи, как ты думаешь, наше будущее предопределено или может изменяться? Если время — это такая же координатная ось, как высота или ширина…

— …Ведь вопрос не в этом, — сказала женщина. — Конечно, с точки зрения вселенной время предопределено. По крайней мере, в нашей теории. Как и любое другое измерение, оно существует, а значит, существует всегда, когда есть пространство… Но мы не можем знать, что ждет нас в будущем. Потому легко можно вообразить, что мы его изменяем.