— Чокнутая. Ты этого хотела?

— Да. Еще, — я выгибалась навстречу его мощным толчкам, и это ощущение единства и наполненности, когда он так глубоко во мне, на мне, вокруг меня, когда обнимает, целует, доводит до исступления своими ласками — было похоже на наркотическое опьянение.

Я Стэнфордозависимая. Больная. Сумасшедшая. Летят к чертям благоразумие и контроль. И уже не важно, каким будет откат. Мне нужно напиться этим мужчиной как живой водой. Под завязку. Чтобы даже вздохнуть не было сил.

Закручивающаяся внутри меня пружина концентрированного удовольствия резко расправилась. Плафоны над головой рассыпались тысячей жидких огней. Жесткий кафель под моей спиной превратился в зыбучий песок, и я начала падать в бездну наслаждения, захлебываясь собственными стонами и цепляясь скрюченными пальцами за плечи Стэна.

— Шаррло… — вылетело что-то рычащее из его горла. Мужчина вдруг перестал двигаться и навис надо мной, удерживая на вытянутых руках свое тело.

Зрачки расширены, на шее вздулись вены, дышит, как паровая машина, и взгляд совершенно ненормальный.

Внезапный холод, как вероломный враг, сквозняком пополз по моей разгоряченной коже, и я с ужасом поняла, что Стэн резко вышел из меня, так и не получив разрядки.

Минуту назад пылающий внутри моего тела огонь словно залили ледяной водой. Я непонимающе мотнула головой и потянула к Стэну руки, пытаясь согреться.

— Нет. Лакс… Безумие какое-то, — Стэнфорд отвел мою ладонь и тяжело отполз в сторону.

Схватив со скамейки штаны, он стал нервно их на себя натягивать, словно стыдился своего возбуждения и наготы.

— Что не так? — прошептала я, больше не чувствуя ни радости, ни удовольствия от того, что они были не взаимными. Мой ослепительный оргазм теперь казался мне чем-то постыдным и пошлым.

— Я… прости… — Стэн опустил голову, пряча от меня глаза. — Не надо было этого делать. Я должен был тебе сразу сказать. Дело в том, что у меня кое-кто появился… — он подтянул колени к груди, откинулся спиной на стену и жестко растер ладонями лицо. Впервые я видела его таким взвинченным и неуверенным в себе.

— Клянусь, что в тот раз, когда мы с тобой… у меня с ней еще ничего не было. То есть, между нами и сейчас пока ничего нет, но я не могу отказаться от того, что к ней чувствую. Дерьмо. Как же трудно говорить… Понимаешь, я обнимаю тебя, а представляю ее. Я чуть тебя ее именем не назвал. Не могу так… Так нельзя…

Что-то в моей груди лопнуло и по глазам резануло острой болью. Я даже не знаю, почему так расстроилась — из-за того, что он не собирался изменять настоящей мне, или потому, что больше не хотел мою подделку. Слезы сами собой ручьями покатились из глаз и легкие обожгло огнем.