Робот улыбнулся:

– Ни один андроид не видел. Я прекрасно знал, что это, но только в теории. Мы с тобой во многом и по разные стороны фильтров.

«Ну, и что? Зрение каждого из нас уникально», – Самину дразнили отражения в кристаллах, каждый из которых искажал ее, настоящую, по-своему. – «Можно смотреть на мир сквозь какие угодно стекла, только реальность от этого не меняется».

– Невероятная шахта! – приободрилась она. – Я, если честно, теряюсь, с чего же мы начнем…

– Как ты себя чувствуешь?

Самина натянула рукава, чтобы прикрыть ссадины на костяшках. Совсем не хотелось сейчас тратить на них время.

– Нормально.

– Тогда с ремонта нуклеовизора. – Эйден разложил перед собой четыре сломанных прибора и россыпь гнутых деталей. – Только предупреждаю сразу: я лучше работаю головой, чем руками. Останешься переживать за результат или пойдешь осмотреться?

Девушка огляделась, расценивая, как далеко она сможет отойти, учитывая один сателлюкс на двоих.

– Уж не знаю, на что здесь больнее смотреть: на растоптанные приборы стоимостью в целую лабораторию, или на твой убитый вид.

Робот, не отрываясь, перебирал детали.

– Да, комбинезон совершенно испорчен.

– Если починишь хоть один нуклеовизор, клянусь, что разыщу и верну тебе твою форму. – без особой надежды на успех как первого, так и второго, пообещала Самина и направилась к цветастой россыпи кристаллов.

– И мой триниджет?

Она обернулась.

– И твой… как?

Короткий вздох был ответом.

Девушка водила рукой по стеблям турмалина, будто прикосновения могли раскрыть больше, чем взгляд. Она не верила, что здесь могли оказаться нетронутые гены какого бы то ни было животного. Пока в одном из каменных букетов не увидела…

– Тут землеройка в кристалле! Эйден, прямо внутри камня! – ее возбужденный голос звонко отразился от стен – Я ее вижу!

Андроид оторвался от нуклеовизоров, чтобы подойти ближе. Он понятия не имел, как выглядит землеройка, но по реакции биолога ожидал, что это будет кто-то невероятный. Внутри турмалина скрючился длинноносый комочек.