«Мы идем домой. Благодарность Селин. Благодарность двум Лим», – передала Кружок.

«Благодарность Селин. Благодарность двум Лим», – повторила Желтая.

«Вам тоже большое спасибо. Вы не раз нас выручали».

Похоже, басхи поняли, что мы в столицу надолго, а значит, нам больше не по пути. Я не слышал, что говорила спутница, но думаю, тоже благодарила.

«Многому научились. Этим солнцем вы говорили. Много чувств, много мыслей Лим, Самека. Мы так не можем. Чувства двуногих сильнее наших. Иногда», – Кружок произнесла целую речь.

«Мы поняли главное. У двуногих есть личные вещи. Ваши мысли тоже личные. Вы их редко говорите. Это странно. Это надо принять», – продолжила Желтая.

«Двуногие не всегда говорят, что думают. И нам тоже надо иногда молчать о своих мыслях. Сложно, мы будем стараться. Таких, как Селин, очень мало. Открытых и честных. Родитель Арра говорил, что мы должны научиться говорить неправду. Тогда не понимали, теперь понимаем».

«Мы уходим к своей стае».

– Постойте, а как же ваши имена? – спросила Ли вслух. – Желтая, я назову тебя Солнечная гладкошерстная терпеливая. Подойдет?

«Лим, благодарность».

– Э-э-э, Твердая как скала, парящая над землей, коричневое пятно, – по-моему, ничего не забыл. И внешность, и физические данные, и характер. А уж то, что на словах звучит не очень – басхам без разницы.

«Селин, благодарность», – тепло сказала Кружок.

«Вы можете рассчитывать на нашу помощь и помощь стаи. Наш дом далеко».

С этим образом басхи нырнули в заросли и пропали из виду.

– Грустно. Привыкла к ним, – заметила Лим.

– Можно кошку завести.

– Нет, это не то.

Медленно мы вернулись к животным с поклажей. Самека сидела с сердитым выражением лица. Пришлось кое-что поведать ей про басхов.