— Иные друзья хуже врагов! Я делал для них все, что возможно, даже невозможное делал — но как они отплатили мне за это? Я искал друзей — но они отреклись от меня. Я искал свой народ — но он погряз в грехе. Я искал любовь — но она ускользнула от меня. Я искал воинство свое — но оно покинуло поле боя. Я искал бояр верных — но они предали меня. Я искал врагов — но они оказались трусливыми собаками. Я искал побратимов-рыцарей — но они превратились в торгашей, грызущихся за золото папское. Я искал брата — но он отсек мне голову и отослал ее султану…

Откинул господарь волосы и показал на свой шрам, свидетельство усечения главы.

— Что заслужили все они?! Они заслужили смерть! Они недостойны того, чтобы жить! Мортэ лор! Мортэ лор!

Страшно говорил Дракула — сотрясались стены монастырские. И как братия не проснулась? Но ведомо было Ратко, что никто, кроме них с отцом Николаем, не слышит этого гласа. Схватил господарь со стола яблоко неспелое, сжал его в руке — и брызнул из кулака белый сок, потек по пальцам, а когда разжал господарь кулак, то была там вместо яблока будто бы горстка цицвары. Но прошел его гнев — так же быстро, как начался. Молвил господарь таким голосом, что будто нес он нестерпимо тяжкий груз, но иссякли силы его:

— Что бы ты сделал, святой отец, узрев все это? Затянул бы петлю у себя на шее?

— Если нельзя было помочь этим людям — ты должен был уйти…

— И оставить их одних? Нет, святой отец. Не может господарь покинуть свой народ. Я искал смерти — но смерть бежала от меня, и была мне дарована вечная жизнь. До тех пор, пока не затрубят рога Дикой Охоты.

— Творил ты богопротивные вещи, господарь…

— А кто не творил их? Матиаш? Штефан? Мухаммед? Кто?!

— Но воители святые на поле Косовом…

— Чем помогли они народам своим, сложив голову в битве? Я творил чудеса, кои творили они, я защищал веру так, как защищали они, я мучился так, как они мучались, — но лики их красуются в ваших храмах, а мои посбивали со стен. За что? Только за то, что не смог я стать святым угодником? В чем тогда она, ваша справедливость?!

— Погубил ты свою душу…

— Разве значит она что-то по сравнению с тысячами душ таких, как он? — снова указал господарь на Ратко.

— Ты служил Сатане и каждый год выходил из лесу весь в крови невинных младенцев…

— Чушь! Да, я вызывал Дикую Охоту. Но кроме нее никто не мог помочь мне. Христос давно отвернулся от наших земель — иначе как бы он мог смотреть на то, что творят нехристи с его паствой? А Дикая Охота дала мне силу. Кровь, что на мне, — моя кровь. Древним богам не нужна чужая.