Они смелые сукины дети – это стоило признать. И Его Воробейшество в сопровождении трех таких же фанатичных и бесстрашных помощников навестили меня в Красном замке.

Мы с Киваном и Тирионом вновь старались их убедить. Причем инициатива исходила именно от меня – мои родичи достаточно быстро замолчали, посчитав, что это становится просто неприличным. Но чем больше мы говорили, тем больше видели, что они принимают наши слова за слабость. Они уперлись, как бараны, не слышали доводов разума и логических аргументов. Они не хотели ждать, а жаждали получить все и сразу. Что ж, с баранами есть только один выход.

Я объявил им, что завтра мы встретимся вновь. И пусть Боги будут свидетелями нашей встречи.

– Мы обсудим все вопросы, связанные с вашими требованиями, – сказал я им напоследок. – Даю свое слово – мы решим ваши требования и недовольных не останется!

И они ушли, скрывая под постными и скромными лицами радость победителя. Двуличные ублюдки, вы сами этого захотели!

Ситуация набрала такие обороты, что убийство одного человека – Его Воробейшества, и даже его ближнего круга уже бы ничего не решило. Движение бедняков возникло и стремительно разрасталось, словно пожар в сухом лесу. Упавшее знамя сразу бы подхватили иные руки, а своих погибших они бы сделали святыми. Эту заразу следовало выжигать каленым железом – всю, без остатка! Тем более, у нас война, и в тылу нельзя оставлять пятую колонну!

– Бой! – прокричал я, когда мои люди с разных концов площади дали знак, что они полностью окружили и блокировали это место.

Я с умыслом выбрал одну из самых небольших площадей для нашего разговора. Лишних жертв мне не хотелось, и сюда как раз уместились самые резвые крикуны и верные последователи Его Воробейшества. Если тут и оказались случайные зеваки, то значит, таков их удел.

И я принципиально не привлек к такому Святой Отряд и начинающему набирать людей Честь и Доблесть. Не для них подобные занятия, и не стоит им мараться.

Резня вышла знатная. Сам Воробейшество, тупой и упертый козлина, поняв, что их заманили в ловушку и прямо здесь убивают, опустился на колени и принялся молиться.

Раньше это надо было делать, старик! Глядишь, Боги бы смогли запихнуть в твою упертую голову здравую мысль, и все бы вышло иначе.

Множество убитых – таков был итог того дня. Весь цвет нового движения Его Воробейшества остался лежать на присыпанных пылью красноватых камнях брусчатки. Этот день надолго похоронил надежды, что с властью позволительно и даже возможно шутить.

Я смотрел на побоище, скорбь медленно заползала в сердце, а в горле стоял ком. Здесь нечем хвалиться – наоборот, все вышло так, что я совершил страшный поступок. Вот только иначе никак не получалось.