— Ты мог бы поехать в Лондон, — предположил Талиесин. — Взял бы с собой меня и кого-нибудь из вождей. Поговорили бы с легатом.

— Будь в этом хоть какой-то прок, я бы тут же прыгнул в седло. Легат считает, что главная опасность — на юго-востоке. Последних людей он отправил строить там крепости — обороняться против саксов с их рыбачьими лодками. И это после резни на севере!

— С тех пор прошло семь лет, — мягко напомнил Талиесин.

Эльфин задумался, потом медленно улыбнулся и покачал головой.

— Да. Но такое же, если не хуже, может случиться вновь. Оно надвигается, Талиесин. Темное время. Ты скажешь, я полжизни его жду, но, клянусь, времен темнее еще не бывало. Думаю, Максим видит это не хуже меня, поэтому и поехал в Лондон — хочет до них докричаться. Нельзя забирать от нас всех людей на юг.

— Что будешь делать ты?

— А что мне остается, кроме как самому о нас позаботиться?

Талиесин не ответил. Он редко видел отца в таком смятении. Да, Эльфин порою ярился да поносил страшными словами близорукую тупость императора, наместников, командующих легионами, особенно после страшной резни семь весен назад. Однако сейчас он, вернейший и преданнейший из подданных, окончательно махнул рукою на римлян — это была новость, и она встревожила Талиесина.

Он сам видел, как год от года увеличивается дистанция между кимрами и их защитниками-римлянами. Народ постепенно возвращался к своим обычаям, к образу жизни своих предков-бриттов.

— Кельт возродится, — сказал Талиесин.

— А?

— Так сказал Хафган, и, боюсь, пророчество его исполнится.

— Да, и еще как. Жаль, Гвиддно нет с нами, — грустно сказал Эльфин. — Мне его не хватает. — Он поднял рог. — За крепкую руку, острое железо и быстрых коней! — Он одним глотком осушил рог. — Пойдем, повеселимся. Мы оба знаем, что это может быть последний пир на долгое-долгое время. И возьми с собой арфу, сынок. Эти месяцы мне так недоставало твоего пения.

Они уже вставали, когда вошла Ронвен.

— Твои люди зовут тебя, муженек.

— Пусть зовут, — сказал Эльфин, заключая ее в крепкое медвежье объятие. — Первым делом — ты.

— Ну-ка прекрати! — крикнула Ронвен, вырываясь из его рук — не настолько, впрочем, сильно, чтобы и впрямь высвободиться. — Успеем еще намиловаться.

Эльфин ухмыльнулся.

— Вот тут ты и ошиблась, женщина. Намиловаться никогда не успеваешь. Надо торопиться, пока есть время.

Он смачно поцеловал ее в губы, она так же пылко ответила.