В трубке послышалось гневное шуршание бумажками. Тяжелый вздох, отчетливый скрежет зубов и, неожиданно, более-менее ровное:

– Да, вижу.

Я перевела дух, но сюрпризы от бывшего шефа на этом не закончились:

– Подъезжайте за документами через час. Ко мне лично. До встречи, Маргарита.

Я не успела даже попрощаться, как в трубке послышались гудки.

Ровно через час я заходила в приемную. Лиза, бледная и несколько всклокоченная, сидела за столом, испуганно глядя на меня огромными зелеными глазами. Веснушки поблекли, губы искусаны — какой-то час в должности секретаря генерального сделал из цветущей девушки нервного паралитика, неспособного даже на приветствие. Лиза глазами попросила меня пройти в кабинет начальника, на что я, тяжело вздохнув, всё же решилась. Золоченая табличка «Марков Кирилл Константинович, генеральный директор» ехидно подмигнула мне отсветами ламп, когда я после острожного стука открывала дверь. Владелец таблички улыбаться и подмигивать даже не думал — смотрел волком, ноздри аристократического тонкого носа гневно трепетали, а губы сжаты в линию.

– Присаживайтесь, Маргарита, – указал на кресло напротив себя генеральный. В этом кабинете при его правлении я ещё ни разу не садилась (только лежала на диване, который, кстати, опять куда-то исчез), так что мужчине пришлось подождать, пока я совладаю с ногами, приближусь к креслу и, наконец, сяду.

– Я хотел бы узнать, Маргарита, причину Вашего увольнения, – вкрадчиво начал Кирилл, буквально гипнотизируя меня взглядом, как удав кролика. «Поздновато вы спохватились», – хотелось ответить мне, но я смогла выдать только невразумительное:

– Эээм...

– Я бы хотел узнать более точную причину.

– Ну я... эээ... – я откровенно смутилась, пытаясь вырваться из плена его взгляда, но мужчина упорно ловил мой бегающий взор и не давал смотреть в сторону, а врать глаза в глаза я не умела. Да что там — я вообще врать не умела! Тогда, про родителей и Крым это была скорее дикая фантазия и слабая попытка скрыть истинное положение дел от смертного, а теперь... да у меня язык не повернется сказать правду, а на ложь никакой самоуверенности не хватит!

– Смелее, Маргарита, – уголок губ Кирилла дернулся то ли в скрытой улыбке, то ли просто от нетерпения.

– Я не могу с вами работать! – выпалила я и тут же уткнулась в пол, чтобы не видеть ответной реакции на свои слова. Только странное хмыканье расслышала.

– Вот оно что... а можно поконкретнее?

– Я... вы... вы меняя пугаете, Кирилл Константинович, – честно сообщила я полу. Продолжила, не поднимая глаз. – И я вам не нравлюсь, я же чувствую. Мне... тяжело работать с вами, стресс один, да и только. Просто под вашим руководством я бы смогла, но помощником, точнее, секретарем — через неделю-другую мне пришлось бы на антидепрессанты подсесть...