Во время всего последнего рассказа мальчик жался к ней, как будто непроизвольно искал защиты, и Лисса, так же машинально, подбадривающие гладила его по спине. Он вздрагивал то и дело у нее под рукой, выдавая рваные фразы. Когда после последних слов повисла гнетущая тишина, девушка поспешила прервать ее, а заодно и заверить испуганного ребека, что она ни в коем случае его секрета не выдаст:

— Я буду молчать, Арин. За меня не бойся. Вот только не пойму, ты постоянно говоришь: «— Я видел, я слышал». Откуда? Я понимаю, что зимы до пятой детей обычно не остерегаются и могут какие-то разговоры, не предназначенные для чужих ушей, вести и в их присутствии. Но ты-то давно перерос этот возраст!

— А все оттуда! Я случайно обнаружил в библиотеке бумаги о постройке этого замка. Рабочие записи гномьего архитектора, как я понял, — махнул мальчик рукой на дыру потайного хода в углу. — Я не думаю, что кто-то в курсе, что они существуют. Даже отец с матерью о них, наверное, не в курсе — я не видел, ни разу, чтоб они пользовались ходами. Да им и незачем. В замке чужих никогда не бывает, и подслушивать им некого. Да и сами они наезжают сюда редко, как я уже говорил. Братья точно не в курсе, а вот мне в самый раз. Цитадель-то строили гномы под заказ. А у них толи традиция, толи, вообще, непреложное правило все строение обустраивать ходами. Стены толстые, так что к каждой комнате есть такой проход. Вот я и слушаю, и гляжу. А болтают много — и наши слуги, и те, что в разъездах — которые родителей сопровождают, а уж сами они сколько разговоров ведут! Я, например, давно в курсе, что они затевали. И про эльфийских мертвяков знаю, и про то, как на твоего жениха покушение устраивали. И то, что на трон хотят посадить Гарета — старшего из моих братьев, и отца Архимагом сделать, чтоб он правил за него. Но, знаешь, братик-то тоже не дурак, он пока послушным прикидывается, но, думаю, если б у них получилось его королем сделать, то он бы тогда свою игру начал — уже против родителей. Как в свое время и они с дедом поступили. Это ж он все начал, когда понял, что у сына Дар имеется. В общем, много чего я слышал… экономка вон наша мужу изменяет с молодым стражем, а муж ее — он старший над дворовыми слугами, тоже таясь и не догадываясь, что уже сам с рогами, в деревню к девкам похаживает. А кухарка, особенно когда господ в замке нет, бывает, что в приходной книге стоимость завышает на продукты, которые в соседней деревне покупает, а разницу с сенешалем делит.

Мальчик о подглядывании и подслушивании говорил так, как будто и не догадывался, что занимается недостойным герцогского сына делом. А как бы даже с гордостью. Впрочем, возможно, что ребенок и правда не понимал этого, живя без должного воспитания запертым в замке. Лиссе опять стало его жалко, и она, не найдя в себе сил выговаривать за недостойное поведение, завела разговор о более насущном — о том, что во время его рассказа пришло ей в голову и теперь требовало выхода.