— Я просто не знаю, что делать, — пожаловался он. — Складывается такое впечатление, что, захоти мы уйти сейчас из Рогнара, как все крестьяне упадут нам в ноги с просьбой, чтобы мы остались, опасаясь репрессий. Но при этом во время войны со Сверкающим эти самые крестьяне будут целиком на стороне Сверкающего. И хорошо, если ещё за оружие не возьмутся.

— Мервин, я ещё сам не разобрался здесь, но, по моим впечатлениям, здесь все ненавидят друг друга, все вместе ненавидят чужеземцев, но при этом каждая из групп по отдельности благодарна нам за присутствие.

— Поясни? — заинтересовался Мервин.

— Ну, вы сами сказали. Король и знать благодарны нам за то, что мы спасаем их от Сверкающего, но при этом они не любят нас за то, что мы не даём им свободно расправляться с холопами, как они их называют. «Холопы» нас не любят за то, что мы мешаем победить Сверкающему, при котором и им и купцам будет гораздо лучше, но они благодарны нам за то, что мы мешаем их господам измываться над ними.

— Об этом я и говорил.

— Вот именно. Вот у меня и возникает вопрос: «А стоит ли воевать со Сверкающим за тех негодяев, что находятся здесь у власти?»

— Ну ты спросил! Энинг, что с тобой? Вспомни о том, что делал Сверкающий в Европе. Он же ведь откровенно стремится стать повелителем мира. А это никому не принесёт ничего хорошего.

— Мервин, об этом знаете вы, знаю я. Но этот вопрос задают себе все солдаты армии. Они говорят о том, что видят каждый день. Я же имею возможность слушать.

— Это серьёзно. — Голос Мервина сразу стал мрачным. — Ладно, мы обсудим этот вопрос на высшем совете. Кстати, тебе привет от Аркадера.

— Спасибо. Ладно, до свидания, Мервин.

Мы находились в лагере уже два дня, потратив их на своё обустройство и знакомство с соседями. Не желая ссориться с местными, на данном этапе операции временное командование всеми союзными силами осуществлял рогнарский генерал. Именно он отвечал за подготовку и взаимодействие войск. Мера эта вынужденная, поскольку союзники находились всё же на чужой территории. Правда, они специально оговорили, что рогнарский генерал примет командование только на время накопления сил, а потом, на совместном совещании, выберут единого командующего, который и возглавит всю операцию. И хотя у союзников не было никакой иллюзии относительно компетентности верховного командования Рогнара, с этим временным назначением смирились как с необходимым злом. Просто понадеялись, что на данном этапе он в любом случае особого вреда причинить не сможет, если только затормозит подготовку, но не больше.