— Вот это дело. — Готлиб одобрительно кивнул.

— Это-то дело, но мне нужно в город. Мы здесь уже три дня, а я так и не смог выбраться в Горогон. — Я мрачно посмотрел на выход из палатки.

— Да зачем тебе в город? — изумился Артер. — Мне тоже хочется, но потерпи немного. Вот у нас тут всё наладится, тогда полковник и разрешит увольнения.

Я только головой покачал. Вот ведь ситуация! Как просто было раньше! Придётся, наверное, всё-таки отпрашиваться у Герхардта. Пусть он пошлёт меня с каким-нибудь поручением. Точно, это идея.

На следующее утро я уже направлялся к воротам Горогона. Поскольку до города от нашего лагеря не очень далеко, то я решил пройтись пешком. Конь в городе мог только помешать. Как я и предвидел, город мало отличался от тех, что я видел раньше. Небольшой городок, узкие улочки, не очень чисто. И, как обычно, много народа. На меня не обращали внимания, и я свободно мог гулять по городу. Желая узнать более подробно о том, что думают люди об этой войне, я направился на рынок и там медленно ходил по рядам, больше слушая, чем выбирая товар. Изредка я покупал разную мелочь. Но здесь меня ждало разочарование. Я понял, что выбрал не самый удачный способ узнать настроение людей. Все они оказались на редкость молчаливы и постоянно со страхом оглядывались вокруг. Их страх ощущался почти физически. А вскоре я узнал и его причину.

Копаясь в апельсинах, я услышал какой-то шум сбоку. Обернувшись, я увидел, как несколько стражников накинулись на какую-ту кучку людей. Рядом стоял ещё один человек и вопил:

— Противогосударственные речи! Заговор!

Случайно оказавшиеся рядом люди поспешно покидали место происшествия, втягивая головы в плечи. Вскоре на помощь стражникам подоспело ещё несколько солдат, и, скрутив «заговорщиков», они поволокли их куда-то. Лично мне было совершенно ясно, что те люди никакие не заговорщики, просто не вовремя сказали что-то не очень лестное про короля или правительство. Нет, настоящий заговор на улице не рождается. Он рождается в тиши кабинетов, и творят его люди с «холодными» головами и с «каменными» сердцами. Я покачал головой. Вот ведь ситуация, приходится защищать явных подонков. А всё вместе называется политика. Правильно отец считал это слово ругательным. Только сейчас я начал по-настоящему понимать всю нелепость ситуации. Нет, Сверкающего убрать надо обязательно, но что потом? Опять на месте его империи, где ему действительно удалось установить власть закона, пусть и не совершенного, разводить кучу королевств? Опять каждое из них начнёт соперничать друг с другом? Опять вспыхнет множество войн, и опять потекут реки крови? Опять станет опасно передвигаться по дорогам, и опять по ним будут бродить нищие, выгнанные из домов очередной войной? К Сверкающему можно относиться как угодно, но его империя действительно заботилась о людях, ибо он понимал, что это именно люди создают богатство империи. Недаром же и купцы, и крестьяне, и рыбаки мечтают переселиться в империю.