– Не все, – отозвался Дорлин. – Те, кто согласен выйти и жить с людьми ни в каких убеждениях не нуждаются. Возможно они и не поверят вам сразу, но и каких–то действий против делать не будут. Проблема в непримиримых…

– Мы вовсе не непримиримые! – сразу возразил Веригор. – Просто мы не хотим, чтобы гномы потеряли свою идентичность и стали скверной копией людей.

– Сейчас на Земле живет несколько разумных рас, но никто не стал чьей–то копией.

– Обычных гномов так просто не убедить, – ответил Феоле Дорлин. – Не забывайте про две тысячи лет недоверия. Так просто это не откинуть.

– Как сложно с вами, – вздохнула Феола. – Почему вы не умеете общаться мысленно?

– Что бы это нам дало? – фыркнул Веригор. – Так мы занимаемся болтологией на словах, а так еще в голове друг у друга трепаться начнем. Да еще чужие мысли читать…

– Феол, объясни им, – вздохнул я. – Я уже пас.

– Мы не читаем чужие мысли, – Феола была само терпение. – Это невозможно уже хотя бы потому, что человек мыслит не конкретно, а весьма образно. Причем каждый человек… любое разумное существо, своими. Если я попытаюсь, например, прочитать мысли кого–нибудь в этой комнате, то восприму их как мешанину непонятных цветных образов. Нет, если я задамся целью, то недели через две смогу в них разобраться и извлечь какие–то эпизоды. Очень–очень короткие и совершенно не связанные. А оно мне надо такое счастье? Две недели усиленных трудов ради пары картинок из ваших голов?

Ну потом все пойдет легче, мысленно усмехнулся я. Глядишь через месяц сможешь угадывать о чем мыслит конкретный гном.

Сестра мысленно же отправила меня в пешее и весьма дальнее путешествие с такими высказываниями.

– Если охота зарабатывать себе головную боль, изменяя собственную личность, сам занимайся, – добавила она.

– Тогда смысл всего этого?

Феола быстро глянула на Веригора.

– В том же, как при общении на словах. Я не могу читать чужие мысли, но могу воспринимать те, которые другой посылает мне сознательно. Понимаете? Я формирую мыслеобраз того, о чем хочу сообщить и посылаю его, допустим, Альвандеру. Или же ненаправленно во все стороны. Тогда мой образ уловят все жители Солнечной. Кто способен, понятно. Но тут придется дополнительно напрячься.

– Все равно не понимаю! – Веригор оказался упрям как дуб. – И чем это отличается от простого разговора тогда?

– Во–первых, тем, что в коротком мыслеобразе ты сможешь передать намного больше информации, чем словами, а во–вторых, при мысленном общении врать невозможно. Ведь в мыслеобразе ты невольно передаешь и свои чувства и свои отношения к информации. Тот, кто этот образ принимает, принимает и эти эмоции. Ложь станет видна моментально.