– Которые оставлены словно специально, чтобы обвинить во всем Тонзеров. И очень мало против самого Ривара.

– Я проверю эту версию, но все равно не могу встревать в дела сенатской комиссии. Они меня не допустят.

– То есть…

– То есть я не могу вмешаться в это дело. Официально оно закончено. Империя отказалась от поиска убийцы, а это уже наши внутренние разборки, и сенаторы сами накажут виновных.

– Что-то мне подсказывает, что они не истинных виновников ищут, а тех, кого можно сделать виновниками.

Мэкалль пожал плечами:

– В любом случае будет суд, там все и выяснится.

– Скажите… а если империя снова потребует от вас убийцу посла?

Председатель резко подобрался.

– Тогда у, Сената не останется выбора, кроме как снова позвать вас на помощь.

– Значит… значит, я действительно зря не настояла на продолжении следствия. Вы ведь знали, что я могла не согласиться с решением Сената?

– Если я председатель, это не значит, что я могу решать какие-то дела. Отказаться могла ты, но я не мог идти против большинства. Я лишь исполнил волю народа, – губы Мата Свера сложились в презрительную усмешку, когда он произнес эту стандартную фразу.

Девочка опустила голову и закрыла лицо руками. Мэкалль вздохнул, встал из-за стола, налил из графина воды и подвинул ей кружку.

– Смирись. Ты уже ничего не сможешь сделать. Сенаторы так просто не отпустят это дело – слишком большую выгоду оно сулит многим.

– Вы действительно хотите устроить охоту на ведьм? – глухо поинтересовалась Наташа.

– Еще одна фраза твоего мира? Не объясняй, я, кажется, понял, что она значит. Только я действительно бессилен. Мне бы самому сейчас удержаться. Извини, но я на самом деле ничем не могу помочь. Если я вмешаюсь, меня сбросят моментально.

– Вы так боитесь потерять свое место? – вскинулась девочка.

– Как ты там сказала? Начать охоту на ведьм? Как думаешь, почему она еще не началась? И что случится, если меня уберут? Тут начнется такое сведение счетов, что только перья полетят. И ладно бы только перья, но, боюсь, без крови не обойдется.

– Спасибо за то, что выслушали, – Наташа поднялась. – Извините за беспокойство.

Всю дорогу до дома она не проронила ни слова, напрасно Дарк пытался ее разговорить.