«— Точно павлин расфуфыренный!», — оценила она его, особо не вслушиваясь в то, что мужчина ей говорит. А придворный, видно приняв ее молчаливое невнимание за поощрение, продолжил свои излияния в более вольной манере:

— Маленький эльф, ты очаровал меня! А не ищешь ли ты новых друзей при ламарском дворе? Мы могли бы подружиться! — произнося эти слова и пялясь на нее масленым взглядом он даже позволил себе поправить ей локон, притом таким интимным жестом, как будто они уже вовсю подружились — задевая пальцами и щеку, и шею.

Сначала по деревенской своей наивности решила было Лёна, что ее просто раскусили, разглядев под пажеским камзольчиком девушку. Ха! Как бы не так! Следующая его фраза:

— Я сразу приметил, какие милые пажи у эльмерского принца. А младшенький из них — так просто чудо! — подсказала ей, что разнаряженный Павлин клеится именно к мальчику.

— Ты что глазками-то хлопаешь, сладкий мой! Это я о тебе говорю, — меж тем подтвердил ее догадку тот.

И вспомнились Лёне предостережения Корра, даваемые ей еще на лошадной биреме перед переездом на королевский корабль, в ту пору влетевшие и сразу же вылетевшие из ее переполненной впечатлениями головы. Дескать, и в мальчишеском платье чтоб особо не расслаблялась да ушей-то не развешивала на каждое ласковое слово, а держалась поближе к королю и его светлейшеству. Типа люди разные бывают — вседозволенностью и деньгой избалованные.

И вот только сейчас стало доходить до нее убогой, о чем тогда Ворон речь-то вел!

А тут еще один напыщенный хмырь подкатил, да чуть не с разбегу на первого накинулся:

— Ты Паль, мальчика уже утомил своей навязчивостью! Стоишь тут и нудишь ему в ухо, битый час! А юноше хочется развлечений и веселья. Правильно я говорю, милый? — вопрос адресовался, понятное дело, уже Льнянке. И сопровождался при этом слащавой улыбкой и похотливым липким взглядом.

— Он дружить со мной хотел, — брякнула Лёна. При всем своем живом уме и остром язычке, что говорить и делать в этой ситуации она не знала.

— Вот видишь барон, маленький эльф уже согласен со мной дружить! — быстро подхватил и обратил себе на пользу ее слова первый придворный.

— Э нет, граф! Мальчик ничего не утверждал! Так нечестно по отношению к нашему малышу! Ему надо предоставить самому, выбрать… друга! — тут же ответил второй. И они оба уставились на Льняну.

А та от такого напора совсем смутилась и опять промолчала.

Видя ее замешательство, господа переглянулись и тот, которого назвали бароном, сказал:

— Кажется, сладкий малыш не может сам сделать выбор. Придется Паль, нам самим разобраться.