— Оставь, Роуз, — подтолкнула её Пенни. — Я тоже ему доверяю, и, прежде чем принять узы земли, моя интуиция была чем-то благонадёжным. Моё сердце всегда говорило мне, что он никогда нас не предаст.
Роуз перевела взгляд с меня на неё, прежде чем глубоко выдохнуть:
— Я не привыкла проигрывать в споре, и этого никогда не случалось, пока я не познакомилась с вами. У меня никогда не получается победить, когда вы двое спорите против меня, — обидчиво сказала она, но голос её скрывал улыбку.
Я знал, что уж это точно было ложью — даже если мы с Пенни были на одной стороне, Роуз редко занимала в споре позицию, с которой не могла победить. Однако я оставил её комментарий без внимания, поскольку на меня накатила волна тошноты, и у меня не хватало духу на перепалку. Пытаясь игнорировать тошноту, я сменил тему:
это— Как долго я спал?
— Не более пяти или шести часов, — ответила Пенни. — Сейчас предрассветные часы.
— Где Мойра? — спросил я их.
— Спит в своей комнате.
— Ты не могла бы принести её сюда? Она может спать здесь, — предложил я.
Пенни посмотрела на меня:
— Прямо сейчас?
— Мы можем болеть вместе, — сказал я ей. — Позже нам, возможно, будет слишком плохо, чтобы оценить это.
Её взгляд смягчился:
— Мэттью тоже захочет прийти. Ему не терпелось тебя повидать с того самого момента, как Дориан тебя принёс.
— Это можно, — подтвердил я. — По крайней мере, пока не станет слишком плохо. Я не хочу, чтобы он меня видел, если мне станет совсем худо. Для ребёнка это зрелище может оказаться чересчур.
Пенни встала, и пошла был прочь, но я схватил её за руку:
— Но прежде, чем ты их приведёшь, мне нужно поговорить с Уолтэром.
— Он не захочет оставить свою дочь, — вставила Роуз. — Почему бы не подождать до утра?
— Это не может ждать, — ответил я. — Если он будет возражать, то скажи ему, что у меня снова этот «вид». Он придёт.