Прошли минуты, прежде чем прибыла вода — сметающий всё на своём пути водяной поток, смывший врага и раненных из их наскоро разбитого лагеря. Люди закричали от страха, когда вода обрушилась на них, и многие погибли, когда их разбило о камни и деревья. Остальные захлебнулись прежде, чем вода пошла на убыль. Час спустя остались лишь беспорядочно раскиданные вокруг обломки всякой всячины. Мёртвые тела людей и лошадей были разбросаны от центра долины до её западного конца.

Это был день величайшей резни, известной человечеству, и я был её главным зодчим.

Эпилог

Эпилог

Со дня нашей победы прошёл месяц, а тела всё ещё продолжали находить. Их было так много, что большую их часть оставили лежать как есть. У нас было недостаточно людей, чтобы собирать такое количество тел, не говоря уже о погребении или сожжении. В конце концов мы пришли к тому, чтобы убрать тех, кто был ближе всего к Уошбруку, навалив их вместе, чтобы сжечь. От дыма остался запах, который потом не выветривался ещё несколько дней, и я уверен, что никто из нас никогда не забудет эту пагубную вонь.

Несмотря на большое число сожжённых нами тел, и тех, что были найдены разбросанными по долине, я был весьма уверен, что немалое их число так и не нашли. Что хуже, хотя у нас отсутствовал сколько-нибудь точный счёт, было похоже, что большое число тел пропало. Я надеялся, что их всех смыло до самых Трясин Фо́рмби, но у меня было на этот счёт нехорошее предчувствие. К тому же, некоторые из моих поздних патрулей докладывали о том, что видели двигавшихся в ночи людей. Из-за этого мы продолжили возвращать всех ночью за стены… может, война и закончилась, но у нас по-прежнему было много причин бояться. Ремонт частокола и приготовление более крупной постоянной стены вокруг Уошбрука возглавляли список моих приоритетных задач.

Дориана нашли, живым и невредимым, во дворе замка. Волна от взрыва вокруг Замка Камерон бросила его на камень, и он потерял сознание. Он был очень недоволен тем, что пропустил последнюю атаку.

Маркуса нашли среди погибших защитников стены — он был тяжело ранен, но оставался в сознании. Его ногу пробил меч, а из плеча торчала стрела. Позже я исцелил его раны, но с тех пор он жаловался на боль в ноге. Я был уверен, что сработал на славу, поэтому начал подозревать, что он жаловался лишь для того, чтобы меня позлить. Его характер изменился после того, как его богиня нас предала. Он стал темнее, менее склонным к смеху, и на него порой накатывало тихое настроение. Я беспокоился, что он может никогда полностью не восстановиться.