— Хэх! — хохотнул лесничий. — Эта тёмная ведьма разузнает о том ещё до исхода дня, а вскоре после этого меня представят пред гневны очи Графини. С тем же успехом можешь сама меня в кандалы заковать.
— Мама не стала бы заковывать тебя в цепи… — начала Мойра, но Грэм перебил её.
— Тёмная ведьма? — сказал широкоплечий рыцарь.
— Мать твоя, Леди Хайтауэр, — пояснил лесничий. Леди Роуз Торнбер унаследовала титул своего отца, и пока Элиз Торнбер всё ещё была жива, её полагалось звать Леди Хайтауэр, а не Леди Торнбер.
Грэм и Чад работали вместе достаточно долго, так что грубые слова охотника уже редко его доставали, но он всё ещё был озадачен:
— Ведьма? У моей матери нет никаких магических способностей.
Чад прищурился в тусклом свете:
— Я в этом уверен не особо. Она всегда ведает более, чем полагается людям. Человеку становится боязно, когда она глядит ему в глаза.
На это Мойра усмехнулась, но лишь её брат мог рассмотреть выражение её лица в тусклом свете. Мэттью согласно кивал.
— Возможно, она действительно в сговоре с тёмными силами, — подал Мэттью мысль, притворяясь, что говорит серьёзно.
Грэм разинул рот:
— Неужели? Я окружён волшебниками, а ты намекаешь на то, что моя мать — ведьма?
Мойра мягко засмеялась, не повышая голос:
— Ты должен признать: то, как она обо всё догадывается, просто сверхъестественно, Грэм. У меня есть магический взор, а она всё равно знает больше меня о том, что творится у людей в головах.
Тут Грэм понял, что они его дразнят, и он определённо понимал, какой пугающей могла быть мощь проницательности его матери.
— Она не посадила бы тебя под замок, — твёрдо заявил он, направляя свою ремарку охотнику. — Она не злопамятна.
— Может оно и так, — сказал Чад, — и я в этом так не уверен, однако же Графиня вот точно порывиста. Как только Леди Хайтауэр меня выдаст, Её Превосходительство вполне может заковать меня в кандалы за то, что я дозволил её молодняку сбежать без призора.
— Тем не менее, с твоей стороны могло быть мудрее рискнуть, оставшись здесь, а не отправляться с нами, — сказала Мойра.
— Вот потому-то я останусь с вами, — отозвался Чад. — Вам всем недостаёт годков, чтоб иметь разума хоть бы как у козла.
— «