— Это не ловушка, — объявил Мэттью.

— Ты этого не могёшь знать, — возразил Чад.

Молодой волшебник одарил его бесстрастным взглядом:

— Я — знаю. Я знаком с этой магией.

Мойра наморщила лоб, слушая его.

Мэттью понял её вопрос, и в ответ указал на верхнюю часть своего плеча, проведя линию поперёк места прямо под плечом.

— Помнишь?

«Это то место, где мне пришлось приращивать ему руку обратно», — подумала она про себя, — «после того, как он её практически ампутировал». Напоминание принесло с собой воспоминание о странном эйсаре, который в тот день стоял в мастерской Мэттью. Мойра кивнула, прежде чем добавить:

— Это едва ли успокаивает.

Её брат вздохнул. Ему следовало знать, что она не поймёт.

— Мне нужно осмотреть то, что там есть, если мы хотим разобраться.

— Было бы благоразумнее сказать сперва вашей госпоже матери… — предложил охотник. — Мы, наверное, не готовы к тому, что там кроется.

— Он уже сражался с одним богом — и победил, — заметил Грэм, и, произнеся ещё одно слово, привёл в действие свой меч. Вокруг его рукояти появилось облако блестящих стальных чешуек, которые начали быстро покрывать тело Грэма. Несколько мгновений спустя он был покрыт тускло блестевшей бронёй.

Мойра ощутила нотку узнавания, когда чешуйки начали возникать в воздухе. Эйсар был похож на то, что было в пещере.

— А его отец бился и с чем-то большим, и смотрите, чем он… — начал Чад, но Грэм не слушал его. Надев броню, молодой человек уже входил в пещеру. Волшебники-близнецы двинулись следом. «Долбаные дети», — проворчал про себя охотник.

В задней части углубления был высокий, но узкий проход. Эта тёмная трещина была, наверное, футов десять в высоту, но в самой её широкой части ширина её не превышала двух футов. Нижняя часть была узкой, и неудобной для ног, грозя застреванием стопы или вывихом лодыжки. По обе стороны были места, где камень был обуглен. Рваные канавки указывали на следы от когтей чего-то невероятно сильного.

— Не думаю, что изначально отверстие было настолько широким, — подал мысль Грэм.

«Да неужто?!» — язвительно подумал охотник. Однако он промолчал. Он был слишком занят попытками придумать, как ему пользоваться луком, если что-то накинется на них из темноты. Лук был у него за спиной, с тетивой поперёк груди, давая его рукам свободу, необходимую для карабканья по этому неудобному проходу. Если что-то случится, ему будет трудно отреагировать каким-либо вменяемым способом. Что хуже, вход был таким труднопроходимым, что любое внезапное отступление будет невозможным.

Через десять футов пол стал шире, и они снова смогли идти, а не карабкаться.