— Что будем приглядывать друг за другом. Если ты зайдёшь слишком далеко, я всё улажу. Если я зайду слишком далеко, то раздавишь меня валуном, или типа того.

Эта идея мне претила, но в ней были очевидные изъяны:

— Если я пойму, что ты приготовилась меня убить, то у тебя не будет никаких шансов, — указал я.

Мойра, печально глядя на меня, похлопала меня по щеке:

— Я сделаю всё, чтобы это случилось внезапно для тебя.

— Другая проблема, — продолжил я, — заключается в том, что ты слишком легко можешь улавливать мои мысли. Если я решу, что тебя надо прибить, то ты узнаешь это задолго до того, как я смогу поймать тебя в ловушку.

Она покачала головой:

— Более месяца назад я попросила Мёйру встроить в моё подсознание закладку. Если ты решишься убить меня, если ты даже подумаешь об этом, то я подчинюсь, что бы я сама об этом ни думала. Я также не могу изменить твой разум, или разум кого-то из нашей семьи. Теперь уже не могу.

Это, наверное, был самый тревожный разговор, когда-либо состоявшийся между отцом и дочерью — но меня он почему-то успокоил. Может, дело было просто в знании того, что несмотря на происшедшие с ней тёмные перемены, Мойра всё ещё ставила свою семью впереди себя. Не в силах удержаться, я подался вперёд, и поцеловал её макушку.

— Может, мы и чудовища, но мы защитим тех, кого любим. Не так ли?

Мойра дёрнула головой, едва сдерживая чувства:

— Мы будем чудовищами — чтобы им не пришлось.

Глава 28

Глава 28

Наш пленник сидел за столом у одной из стен главного зала, и тушёное мясо из тарелки с ложкой в одной руке, и с большим куском хлеба в другой. Рядом стоял и внимательно наблюдал за ним один из моих стражников, но делал он это не один. На незнакомца пялились все мужчины и женщины, завтракавшие в зале.

Низкорослый пленник поднял на меня взгляд, когда я остановился рядом. Уронив ложку, он встал, и быстро поклонился:

— Милорд, простите, я вас только что заметил! — Он говорил низким голосом и без акцента, несмотря на тот факт, что до сегодняшнего дня никогда не говорил на нашем языке.

Я видел следы погружённой в его череп магии моей дочери, и хотя мне было не по себе от того, насколько эффективно та работала, я не мог не впечатлиться тем, как безупречно она наделила его знанием нового языка.